Тагра (Не)Везение
Шрифт:
А когда пожрал, словно подтянулась, и теперь торчком стоит.
Что такое Тагра? Если тагра - это я, то почему говорю только название своего вида?
К Какому виду я принадлежу? Приматов? Что-то не помню приматов с рогами. Может быть я - биологическое оружие советских ученых, неожиданно перенесшееся вместе с моим разумом, телепортиовавшимся в это тело, в другой мир? Тогда почему Муха об этом оружии знает?
Стоп, а что я вообще о себе знаю?
Я умер. В этом сомнений нет. И теперь я в другом мире, в чужом теле. В этом сомнений нет. А теперь я ещё людоед по преступникам.
Попытка, вспомнить хоть что-то из прошлой жизни, раздалась тяжелой головной болью, у меня аж подкосило ноги:
– Тагра, милая, прошу тебя, не умирай! Я же даже не понимаю, что с тобой происходит! Я же лечу тебя!
– Почувствовал я лёгкое, тёплое прикосновение, молодого жреца. То что Муха жрец, я понял сразу, как он ко мне прикоснулся.
Ну, жрецы же лечат раны духовные, так ведь? Священники, и всякое такое. Почему бы в мире, где есть грёбанные рогатые бабищи, ростом хорошо за шесть футов, а то и за семь, с сиськами, которые можно на желтомордых сбросить, не быть бы лечащим жрецам, а? Почему я решил, что у меня такой рост - да потому что мне Муха даже ниже пояса!
Вспомнив, как мы наподдали этим людоедам, я криво усмехнулся - а ведь сам-то сейчас не лучше. Разве что австралийским медсёстрам предпочитаю маньяков-педофилов-насильников-подставьте-нужное-преступление.
И всё же, радоваться нечему. Я вообще ничего не знаю. Ни о том как сюда попал, ни почему я Тагра, ни что с моей роднёй.
В таких мыслях мы и шли. Заметил только одно - меня бояться. Нет, меня жуть как бояться.
Если при виде моего спутника, люди радовались, махали, и улыбались, то стоило мне появиться в их поле зрения - как тут же дикий ор, обоссанные и оборсранные штаны, и сверкающие с пятой световой пятки.
Самым фееричным было следующее - по дороге в город, мы шли по-над рекой, где местные сельские жительницы, весьма аппетитных форм, заставивших меня аж потечь, и облизнуться, стирали бельё в реке, да и сами видимо решили помыться. Так вот, когда мой визави попытался им успокаивающе кивнуть, то тётки, забыв про всё, сначала затыкали в меня пальцем, реально от ужаса описались, и позабыв про одежду, рванули куда-то в сторону, сверкая голыми задницами.
– Тагра, милая, подбери их одежду, и оставь здесь. Они вернуться, а мне мочить одежды нельзя... это же ритуальная одежда!
– Чуть ли не прохныкал мой визави.
Пожав могучими плечами, я спустился за одёжкой, как вдруг понял, что один из сарафанов... ну скажем так, он на меня налезет. Обладательница его очень уж крупная была, ни одна из тех молодых девок, что была в воде, не была хоть немного похожа на даму таких габаритов.
Вспомнив, что такие размеры обычно у пожилых женщин, я поневоле оставил платье на месте, поддёрнув штору, в которую обернулся.
Нет, обворовывать старушек я не буду. Нет, ни в коем случае. Не хочу стать вкусным.
Но вообще и правда, от тела у меня стал ненадолго исходить кислый запах, который позволил мне понять - хорошие поступки делаю, раз от меня так для меня же воняет.
Хотя тут не факт, может это потому что не ранее чем некоторое время назад.... Да не, не может быть чтобы такой запах шел от этих женщин.
Или тут все люди "с гнильцой"? Да и потом, почему у меня на Муху нет реагирования?
Если подумать, все мы грешные, всем нам хочется что-то этакое натворить.
А Муха - нет. Или я не ем грешников, а только преступников? Ох, честно, в этот момент я скорей уже сам себя запутывать стал.
Домыв их одежду, и как следует выжав, я сложил корзины на видном месте, и мы направились как раз к городу, в нужный момент - как выяснилось, голая братия не так просто, помечая от ужаса дорогу до деревни, рванулась от меня - кажись вся их деревня собралась.
В общем, дабы не получить пару дополнительных дырок на заднице, да и чтобы Муху не затоптали, мы можно сказать, галопом побежали от буйной толпы.
Долго ли коротко ли, но под закат, мы уже подходили к городу, и я заметил неприятные моменты - врата закрыты.
Вот почему-то мне кажется, что в мирное время, врата города так вот просто не закрывают. Однако Муха шёл как ни в чем не бывало, так что и останавливать его не стал, только одёрнул штору, в которую обернулся, и решил идти немножечко впереди.
Кто знает, вдруг опять стрелу придется отбивать? А у меня хоть дубинка есть, и хрень эта стрелами стреляющая.
Подошли мы к вратам достаточно быстро, но при попытке постучать в них, нам никто не открыл.
Это настораживало, но Муха продолжал стучать, и даже закричал:
– Я Мухарамеш Самахмунт Еписком, сын Машамке Шамарита Епискома! Откройте дверь, мне нужно доложить отцу о нападении на меня!!!
Что делают люди в этот момент? Вот нормальные, и адекватные? Правильно, хотя бы пытаются узнать, кто здесь шутник такой. Например - сначала выстрелить из лука, или чего-то этакого, а потом уже, если надо, двинуть шутника по башке дубинкой.
Ну, или обгадиться от ужаса, и впустить в город какого-то самозванца.
Но тут молчали. Что странно. Что капец как странно.
Я подошел к воротам, и погладил их по дереву:
– Что, нравятся врата? Отец мой архитектор, любит что-то такое изобретать. Даже вы, Тагра, не можете пробить это усиленное метеоритом дерево!
– Тут же высказался мне Муха.
Что делает мужчина, когда слышит про горящую избу?... правильно, либо подкидывает дров, либо наслаждается зрелищем. Я решил подкинуть дров.
Мой вопль, от того что я разбил кулак, о эти грёбанные ворота, заставил птиц с окрестных деревьев взлететь крылатыми ракетами.
– Тагра, я же говорил тебе!
– Обречённо вздохнул Муха, и прикоснулся к саднящей разбитой руке.
Нет, точно вам говорю, он - жрец! Жрец на все сто! Только что рука больше напоминала тряпку, из которой вынули кости, окровавленную, с многочисленными порезами, а вот она уже зажила как ни в чем ни бывало!
Чудо и волшебство!
Впрочем, расслабиться мне не дали - ворота начали открываться. Это я их что-ли сломал?...