Тахана мерказит [Главный автовокзал]

Каледин Сергей Евгеньевич

– Где живут сейчас ярочки? – заподозрив неладное, спросила Мири и остановилась. – Ты их ель? Петр Иванович понял, что влип.

– Упаси Господь, – соврал он. – Подарил там… соседке одной…

– А главную козу. Маму?

– Козу продал, – с облегчением сказал Петр Иванович, ибо козу он действительно продал в Можайске. – Отвез на рынок и продал.

– Сколько шекелей ты получиль? – не унималась Мири.

– Не помню уж, когда дело-то было… Сколько стоит, столько и получил…

– Хм, – сказала Мири, но допрос закончила. – Мы – уже. Иисус здесь.

7

Пройти

сегодня, в неурочный день, Крестным ходом собралась большая разноперая толпа. В основном японцы-христиане. Самолет у них задержался на сутки, и они не поспели к пятнице, когда отцы-францисканцы устраивают шествие по Скорбному пути. В связи с этим экскурсия начнется не от Гефсиманского сада, объяснили им, а по укороченной программе. Экскурсовод по-английски винился перед группой за японцев, Мири переводила. Оказывается, она и по-английски секла, вот девка! Машку его, правда, тоже английскому обучали. Японцы почему-то все время виновато кланялись. Потом японцы разложили привезенный с собой металлический складной крест. Экскурсовод с неудовольствием рассматривал его.

Пройти Крестным ходом стоило десять шекелей – по-нашему, три доллара. Петр Иванович заплатил положенное, за девочку вполовину, и покуривая, ожидал команды.

– Экскьюз ми… – обратился экскурсовод к нему, но присмотревшись, тут же перешел на русский. – Можно вас?

Петр Иванович затушил папиросу и растерялся – все же Иисус Христос, а урны мусорной нет. Сунул окурок Мири.

– Подержи.

Экскурсовод завел его в подсобку, где давали напрокат кресты деревянные в человеческий рост, если не больше. Петр Иванович подошел к крестам.

– Кипарис, по запаху чую.

– Кипарисовый быть не может, – возразил экскурсовод. – Кедровый, наверное, – Ливана…

– Кедровый тяжелее был бы в два раза. Кипарис, как отдать… Вот этот, думаю, сосна. Не наша сосна, но сосна! Советую его.

Экскурсовод согласился. Петр Иванович взвалил крест на плечо.

– А японский не подошел?

Экскурсовод поморщился:

– Галантерея.

– Почему? Я смотрел – титановый, крепкий. И полегче… Больше ничего брать не будем?

– А что еще? – удивился экскурсовод.

– Ну, венец там?

– Креста достаточно. Это ж символика.

Петр Иванович вышел подсобки. Подскочила Мири.

– Крест руками не трог, – окоротил ее Петр Иванович. – Символ непосредственно.

– Лэдис энд джентельмен!.. – загундосил экскурсовод. – Виа Долороза…

– Не понял, – пробормотал Петр Иванович, поудобнее укладывая крест.

– А я?

– Идем, идем. Я тебе все буду переводить, – .дернула его за рукав Мири. – Будешь понимать.

Пошли. Той самой дорогой, которой Петр Иванович с Мири перли от Стены Плача. Только обратно, выходит. Те же лавки, та же небойкая торговля… Вот он в Баку был в командировке – насосы авиационные для МИГ-21 отрабатывали,

– его дружок на базар водил, вот это да, базар! Каждый к себе зовет, пробуй, дорогой, на части рвут, мамой-хлебом клянутся, по рукам колотят – звон стоит…

– Стой, – сказала ему Мири. – Кури свой сигарет. Петр Иванович опустил крест на землю, вытер

пот, достал «Беломор».

– Про что говорят?

– Здесь Иисуса били, когда он шел на Гольгофу.

– Понятно, – Петр Иванович закурил, потер натруженное плечо.

Японцы во всю щелкали фотоаппаратами. Жестами они вежливо просили попозировать с крестом на плече. Петр Иванович, не вынимая папиросы о рта, взвалил крест на плечо. Защелкали фотоаппараты. Японцы, сложив руки на груди, – как чурки молятся Аллаху – благодарственно покланивались Петру Ивановичу. Петр Иванович сдержанно кивал им: «Ничего, ничего, пожалуйста…» Собой он остался недоволен. Проверял со стороны: смешон он был или все нормально? Да вроде ничего.

Невдалеке старый араб жарил шашлыки, кебабы. Вентилятор раздувал угли. Готовое мясо шашлычник упаковывал в лепешки, добавляя зелень и соус. Кусок мяса съехал с шампура на землю. Араб поднял его, обдул и сунул в лепешку. Петр Иванович протянул Мири деньги.

– Поди купи две штуки.

– Уже надо идти, – помотала головой девочка. – Потом еще будет.

Петр Иванович взвалил крест на другое плечо, сбил шляпу с головы. Шляпа укатилась к часовне, где, оказывается, бичевали Христа. С алтарной стороны светились мудреные витражи. Пока Мири догоняла шляпу, Петр Иванович хотел узнать у экскурсовода про технологию готовления витражей, но тот уже забарабанил по-английски. Вернулась Мири, принесла шляпу. Петр Иванович повлек крест дальше.

Возле одной четырнадцати станций – остановок на последнем мученическом пути Христа – у маленькой часовенки пацанята играли в футбол. Экскурсовод отогнал их. Группа остановилась. Петр Иванович тяжело вздохнул: и здесь они с Мири уже были.

– Здесь ваш Христос упаль первый раз, – прошептала Мири.

– Почему?

– Крест тяжелый несет. Он усталь. Он идет на свою Гольгофу.

Петр Иванович невольно подергал плечом: действительно тяжело.

– А где Голгофа?

Мири пожала плечами.

– Мешаете, господа, – экскурсовод недовольно посмотрел на них. – Вопросы потом.

Солнце уже не висело над головой, но жара и не думала униматься.

На следующей станции Петр Иванович курить уже не хотел – в горле пересохло. Он кивнул Мири: чего здесь?

– Ему пот вытерла проститутка.

– Мария Магдалина? – Петр Иванович сглотнул слюну.

– Нет, другая, Вероника. Он на Гольгофу идет.

Петр Иванович разочарованно вытер пот свободной рукой.

– Вероника какая-то… Магдалины мало им… Голгофа где? Спроси у него, где Голгофа?

– А зачем ты его сам не спросишь? – испуганно прошептала девочка. – Он знает русский язык. Будешь пить? – она достала бутыль с водой.

Петр Иванович смочил волосы под шляпой, поправил крест. Затем дождался паузы.

– Извиняюсь, товарищ. Я, конечно, плохо знаю по религии. Я сам-то христианин… – В подтверждение своих слов он вытянул свободной рукой – за ворота бечевку, на которой висел его православный крест. Рядом с крестом болтался могендовид. Петр Иванович несвойственным ему суетливым движением запихал крест обратно. – Но не в этом дело непосредственно.!. Я хотел…