Таинства любви (новеллы и беседы о любви)
Шрифт:
– А хорошо у вас получилось!
– воскликнула Маргарита.
– Настоящая картинка!
Олег рассмеялся над ее своеобразной оценкой и повеселел, довольный своей работой и восхищением девушки.
Потом они ездили в Петергоф. Таня и Олег словно уже не могли обойтись без Маргариты. Разговаривать друг с другом они не умели или разучились, как муж и жена, которым выяснение отношений уже надоело, все обесценено, и только глубоко где-то теплится былая нежность.
Маргарита подружилась и с Таней, и с Олегом. Она держалась с ними на равных. Конечно, Маргарита рядом
Прошло лето. Олег уезжал со строительным отрядом в Сибирь, и не Таня, а Маргарита вела переписку с ним. А затем она и вовсе влюбилась в него.
В кабине лифта она засыпала и в каком-то полусне входила в квартиру, где уже вставали, скорее, не ложились спать в ужасном, все усиливающемся беспокойстве за нее. О, она это отлично понимала! Но только пожимала плечами. Мама в халатике улыбалась смущенно, полная сочувствия к ней, а может быть, и зависти. Ведь она была еще молода. Как и папа, который не находил слов от возмущения и только бубнил: «Ну и ну!»
Она раздевалась и падала на кушетку, чуть не плача от усталости, и это тоже было запоздалым ощущением счастья. «Потом, потом!
– шептала она.
– Потом я вам все объясню!»
Она спала недолго, потому что спешила на свидание. Аркаша подогревал ей завтрак, относясь к ней, как к больной. Стоило ей немножко поспать и поесть, принять душ, как силы возвращались к ней, и снова она была весела... Тут Аркаша позволял себе поворчать:
– И долго это будет продолжаться, сестрица?
– Очевидно, до свадьбы, Аркаша, - отвечала она, наклоняя голову над чашкой чаю.
– Нельзя ли по крайней мере узнать, кто он? Брюнет или блондин?
– Аркаша! Как! Ты не знаешь?
– Маргарита, вскакивая на ноги, хватала его за руки.
– Ты не знаешь?
– Неужели Терехин?
– наконец вполне понял он, хотя ведь догадывался.
– Он самый!
– Маргарита потянулась поцеловать брата.
– А Таня?!
– закричал Аркаша, встряхивая сестру за плечи.
– Да, в самом деле?
– спросил Анатолий Николаевич, заглядывая к ним на кухню.
Маргарита испуганно села, будто ей дали оплеуху.
Анатолий Николаевич почувствовал необходимость действовать. Таня уже не бывала у них. Он заехал к ней как-то после работы. На его звонок дверь в квартиру открыли соседи. Анатолий Николаевич постучал в дверь Тани, а затем приоткрыл ее... Олег Терехин сидел в кресле у двери за маленьким столиком, заставленным тесно закуской, бутылкой вина, вазой с цветами... Он смотрел футбольный матч по телевизору, а на кушетке в глубине комнаты вольно и свободно, как на пляже, лежала с закрытыми глазами Таня. Она спала. А он смотрел футбол.
Шторы, лишь наполовину задернутые, окрашивали часть комнаты в светло-золотистые тона, и поэтому казалось, что здесь соседствуют явь и сон, действительность и мечта... Поза спящей была удивительна: особенная свобода и простота, какая достижима, кажется, только в искусстве.
На легкий стук в дверь бородатый юноша повернул голову, кивнул, приглашая войти, что-то положил в рот и снова уставился на экран. Он следил за игрой, но было видно, что он глубоко погружен в задумчивость, как Таня - в сон.
Анатолий Николаевич, несмотря на всю неожиданность для него этой сценки, спокойно отступил назад и вышел вон. Он понял, что там царит особый мир, пусть далеко не идеальный. Было ясно, что Таня изменилась или изменился мир, в котором она до сих пор жила.
Только при чем тут Маргарита?
Анатолий Николаевич поспешил домой и при жене и сыне сказал дочери:
– Послушай, разве ты не знаешь, что Олег Терехин живет с Таней? Это не моя выдумка, поверь.
Маргарита сжала руки и заплакала.
– Это она нарочно! Нарочно! Он влюблен в меня! Ведь он на ней никогда не женится!
– кричала Маргарита сквозь всхлипывания.
– Тем хуже.
– Ну в чем я виновата, папа? За что?!
Ирина Аркадьевна наконец увела дочь в ее комнату. Анатолий Николаевич и Аркаша, смущенные, не решались целый вечер поднять друг на друга глаза. Что же, собственно, произошло?
Маргарита не прошла в институт по конкурсу и сильно переживала. Вот еще одно потрясение.
С тех пор Маргарита посерьезнела. Теперь в ней, казалось, окончательно возобладала над подростком юная, но вполне уже взрослая женщина, что ей и шло. Она работала лаборанткой в НИИ и старательно готовилась к поступлению в вуз в будущем году. Она оказалась права. Олег Терехин по окончании института уехал по направлению в Сибирь на одну из крупнейших строек. Вскоре после его отъезда Таня родила девочку.
Как-то ранней осенью Анатолий Николаевич ехал в троллейбусе. На остановке он увидел тонкую, стройную девушку в вельветовом платье, простоволосую; она вскочила в троллейбус, прошла вперед и, не усаживаясь на свободное место, смотрела неотрывно в окно. Это была Таня. Похудевшее лицо ее было серьезно и грустно, только в глазах и около губ светилась прежняя прелесть. Ничто уже не говорило, что она приезжая, из деревни или из предместья, как он думал о ней и ей подобных. И все же он знал: за новой внешней оболочкой Таня осталась прежней, такой, какой она появилась в один прекрасный день с зеленым бидоном, полным меда. Не так-то быстро меняется природа, хотя бы культура (в ее внешних проявлениях) осваивалась легко, но, как видно, не без утрат и потерь.
Анатолий Николаевич, стоя в толпе на задней площадке, все пытался поймать ее взгляд, пока не понял, что Таня давно заметила его, только ждет, чтобы он первый узнал ее и подошел. Он и подошел. Таня обрадовалась, доверительно взяла его за руку, и они вышли из троллейбуса. Она ни о чем его не расспрашивала и молча шагала, по обыкновению женщин, слегка покачиваясь на высоких каблучках.
– Ну как ты, Таня?
– А ничего, Анатолий Николаевич. Дочка растет. Мама у меня часто гостит. Такая у меня, верно, судьба.