Таинственная герцогиня

Монро Люси

– Ни о чем. Я хочу кое-кто сделать.

– Ты ненасытная.

Ее глаза засияли весельем, а улыбка ослепила Джареда.

– Надеюсь, что так. А ты очень против того, чтобы быть женатым на столь требовательной женщине?

Против?

– Да ни черта подобного!

Каланта наклонилась вперед, прикоснувшись грудью к его груди, и стала покачиваться из стороны в сторону. Ее затвердевшие соски терлись о его кожу.

– Я рада.

– Я счастлив, что ты меня хочешь. Твоя любовь избавила меня от роли лорда Чудовище.

Каланта

запечатлела на его щеке пылкий поцелуй.

– Думаю, мы в расчете. Твоя любовь избавила меня от роли Ангела.

– Но ты и в самом деле ангел, мой ангел. – Джаред с трудом выговаривал слова, потому что ее шелковая кожа вызывала в нем прилив желания, которое охватывало его всякий раз, когда они оставались вдвоем.

Каланта подняла голову и потянула его на себя, чтобы поцеловать в губы.

– Но твой ангел не должен быть совершенством!

– Твоему мраморному совершенству я предпочту страсть, – поклялся Джаред.

И она одарила его этой страстью. Они любили друг друга; их тела выражали всю глубину чувств, слишком сильных для слов. А потом Джаред прижал жену к себе и подумал, что провести жизнь с ангелом – все равно что получить свой кусочек рая на земле.

Эпилог

Рейвен-Холл Лето 1828 года

Джаред на руках отнес Каланту в гостиную и усадил на кушетку в дальнем углу комнаты, у окна.

– Я не думаю, что это такая уж хорошая идея, mon ange. – Она улыбнулась ему, даже и не пытаясь скрыть, как ее забавляет такое сверхзаботливое отношение.

– Со мной все будет в порядке. Анне Элизабет уже исполнилась целая неделя, и я не желаю оставаться в постели.

Джаред фыркнул.

– Можно подумать, ты вообще лежала в постели. Через день после рождения дочери я застал тебя в оранжерее – ты подрезала розы, одетая в одну ночную рубашку.

– Ну, уж тут я не виновата. Это же ты велел Дженни не разрешать мне одеваться.

– Я думал, это удержит тебя и ты не будешь выскакивать из постели без разрешения доктора, как это было с Маркусом. – Хмуро сдвинутые брови Джареда не могли скрыть теплой любви, светившейся в его прекрасных темных глазах.

– Вообще-то я думала, что ты уже понял – твоя жена точно такая же упрямица, как и ты, – заметила Айрис, сидевшая рядом.

Она снова была беременна и на этот раз так и светилась радостью и весельем. Эштон стоял позади жены, по-хозяйски положив ей руку на плечо. Их трехлетний сынишка играл в палочки с Дэвидом, Дианной и Ханной на ковре перед камином, а Маркус строил что-то из кубиков у ног тети Теи. Тея и Дрейк вдвоем сидели на небольшом диванчике в нескольких футах от Каланты.

Вся семья собралась, чтобы полюбоваться на новорожденную дочь Каланты и Джареда. Все, кроме лорда и леди Лэнгли. Каланта никогда с ними не встречалась, поскольку их жизнь на континенте превратилась в бессрочную ссылку.

– Не

называй меня упрямым. Это не я настоял на поездке к родственникам всего за несколько недель до родов, – сердито сказал Джаред.

– Ты, дорогой братец, просто не можешь рожать, – усмехнулась Тея.

Каланта поправила одеяльце на Анне.

– Это не помешало ему настоять на своем присутствии в комнате при родах Анны.

– По крайней мере на этот раз он не упал в обморок, – бросил Дрейк. На скулах Джареда выступили красные пятна.

– Я не падал в обморок, когда родился Маркус. У меня просто закружилась голова.

Это головокружение длилось несколько минут, если Каланта ничего не путала. Она закричала от боли, когда показалась головка сына, и ее муж рухнул на пол, как мешок с углем. Доктор, шокированный желанием мужа находиться в спальне во время родов, отказался оказывать ему помощь.

Каланта покачала новорожденную дочку. В благоговении глядя на крохотное личико, расслабившееся во сне, она ощутила, как ее глаза наполняются слезами.

– Она само совершенство.

Джаред протянул руку и нежно провел пальцем по лобику малютки.

– Это так.

– Папа, можно нам взять с собой Анну купаться? – спросил их двухлетний сын Маркус.

– Нет, глупый, она слишком маленькая, – ответила Ханна авторитетным голосом старшей дочери – в свои семь лет она вела себя так, словно ей было все шестьдесят.

Ее иногда излишне серьезные манеры только усиливали изящное очарование старшей дочери Каланты, но это полагалось ей по статусу как наследнице, что непременно будет доводить ее папу до сердечной дрожи, когда Ханна достаточно подрастет и будет представлена светскому обществу. Она действительно унаследовала половину состояния Деверила.

Генри, удивив и Каланту, и Джареда, настоял на этом после того, как его жена потерпела полное поражение. Иногда Каланта думала, не было ли это с его стороны попыткой заткнуть им рты, чтобы они не болтали о том, что натворила его сошедшая с ума жена. Да только в этом не было необходимости – ни она сама, ни Джаред совершенно не хотели вспоминать о том времени и распускать сплетни.

Маркус бросил кубики, подошел к Каланте и покачался на пятках.

– Лиз сказала, что мы сходим сегодня днем. – Каланта улыбнулась сыну:

– Конечно же, она сдержит свое обещание и поведет вас купаться, малыш.

Игра в палочки закончилась победным воплем Дианны. Ханна встала и подошла к Каланте с другой стороны. Она прислонилась головой к плечу Кали и с таким нежным выражением посмотрела на младшую сестричку, что Каланте захотелось плакать.

– Я люблю тебя, мама.

Слезы все-таки брызнули из глаз.

– Я тоже люблю тебя, милая.

Каланта думала, что у нее никогда не будет детей, а теперь их целых трое, и она может любить и ласкать их. Джаред преподнес ей самый великий дар на свете – дар любви.