Таинственная надпись
Шрифт:
Толик всю дорогу был поглощен своими мыслями. Как бумаги доктора Долохова, если это в самом деле они, могли очутиться в лесу под деревом? А может, там вообще что-нибудь другое закопано, ведь Женькина мать говорила, что все бумаги доктора забрали немцы. Нет, тут какая-то загадка.
Между тем лес стал заметно редеть, начали попадаться вырубки. Василек первый заметил расщепленный молнией дуб на поляне и возле него большие штабеля бревен, которые не успели вывезти зимой.
— Ура! Косинская делянка! — закричал он и бросился вперед. Толик не разделял его радости. Он беглым взглядом окинул делянку и с досадой махнул рукой. Было ясно, что отыскать
Женька сразу пал духом и уже готов был вовсе отказаться от поисков.
— Ничего у нас не выйдет, — сказал он.
— Почему это не выйдет? — Толик сурово сдвинул брови.
— А ты не видишь, что с делянкой сделали? Попробуй найди тут что-нибудь.
— Найдем! Должны найти. Неделю будем искать, а найдем. А вы уже носы повесили? Пионеры, называется! — подзадоривал Толик друзей. — А может быть, надпись делал пионер-партизан. Разве имеем мы право не довести это дело до конца?!
— Ну, хватит болтать, давайте делать шалаш! — сказал Василек и принялся искать подходящее место.
ПЕРВЫЕ ШАГИ
Построив шалаш и натаскав еловых лапок для постелей, ребята сели на траву и стали совещаться.
— Прежде всего, — сказал Толик, — надо найти нужный нам пень. Будем к каждому прикладывать наш кругляк, а когда найдем похожий — обкопаем его со всех сторон.
— А на какую глубину? — поинтересовался Василек.
— Мне кажется, копать нужно как можно глубже, — высказал свое мнение Женька, — хотя бы на метр.
Удивительный человек этот Женька: только что ныл, готов был все бросить и идти домой, а тут вдруг по-деловому рассуждает, как лучше вести поиски. И ничего вроде такого не произошло, чтобы измениться его настроению.
— А я думаю, — возразил Толик, — хватит и на полметра. Раненый или больной человек глубже не закопал бы.
— А когда начнем? — спросил Василек.
— Сейчас и начнем.
Лесная поляна жила своей жизнью. Не смолкая, будто маленькие сказочные мотоциклы, трещали кузнечики. То высоко поднимаясь, то стремительно падая вниз, летали наперегонки пестрые мотыльки. «Тук-тук-тук», — колотил своим крепким клювом в сухое дерево дятел. На все голоса заливались мелкие лесные пичуги. Тонкая, сухая наощупь трава, о которую легко можно было порезать руку, густо кустилась возле старых пней.
С затаенным дыханием подошли ребята к первому пню, который по диаметру походил на тот, что был им нужен. Приложили к нему отпиленный кругляш — нет, совсем не та форма. Подошли к другому — тоже не то. На осмотренных пнях Женька ставил углем крестики — чтобы больше к ним не возвращаться. Над третьим пнем ребята задумались: этот вроде подходил. Было решено обкопать его. За работу взялись с душой. Василек подрезал дерн лопатой и отбрасывал его в сторону, Толик копал в глубину. Сначала шла серая сухая земля, потом начался влажный желтый песок. Сантиметров тридцать, полметра, еще немного… Нет, очевидно, не тот пень.
Постояли, подумали: копать дальше или нет? Женька пустил в дело свой щуп — он легко лез в песок, не встречая никаких препятствий. Перешли к следующему пню. Этот оказался слишком тонким, очередной — слишком толстым. И так все время: то слишком тонкий, то слишком толстый. Но вот ребята наткнулись, как им показалось, как раз на тот самый пень, который был им нужен. Даже годовые кольца вроде совпали. Принялись его обкапывать. Тот же результат. Обкопали еще несколько. С каждым новым пнем работа шла все медленней и медленней. Василек уже с трудом отрывал дерн и все чаще посматривал на свои ладони, на которых белели водянистые пузыри. Женьке пришлось отдать Васильку щуп, а самому взяться за лопату. Один Толик не чувствовал усталости, орудовал лопатой легко и, казалось, без всякого напряжения. И пузырей на ладонях у него не было.
«Это потому, что он спортом занимается», — с завистью подумал Василек.
Толик заметил, что друзья устали, и дал команду отдохнуть. Ребята подвели первые итоги: добрых полтора десятка обкопанных пней — и никаких результатов.
Стало невесело. Даже словоохотливый Василек приумолк. Он с наслаждением растянулся во весь рост на душистой траве под широколапой елкой. Прилег и Женька. Толик взял котелок и куда-то пошел. Долго он ходил или нет — ни Женька, ни Василек не знали. Василек проснулся от того, что на лицо ему капал дождь. Он открыл глаза и стал осматриваться. Небо чистое, нигде ни облачка. А, так вот она — «туча»! Толик макал в котелок с водой березовую ветку и брызгал теперь уже на Женьку.
— Никак вас не добудишься, — смеясь, сказал он. — Пришлось водой оживлять.
— А где ты воду нашел? — спросил Женька.
— Тут недалеко озерцо есть.
— Так сбегаем искупаемся.
— Нет, не будем терять времени, — возразил Толик. — Давайте перекусим — и за дело!
После передышки лопаты как будто стали еще тяжелее. Ныло все тело, руки не слушались, а спина болела так, что хоть кричи. Правда, это длилось недолго. Спустя немного времени руки снова налились силой, спина перестала болеть, и работа пошла спорней.
За вторую половину дня ребята обкопали еще десятка два пней, но результат был тот же самый.
Снова пришлось задуматься. Что делать? Может быть, они понапрасну тратят время и силы? Может, сосна с буквами была спилена вовсе не на делянке, а где-нибудь в другом месте? Вон сколько одиночных пней они встречали по дороге…
Наконец Толик решительно заявил:
— Я считаю, что на полпути останавливаться нельзя. Мы обкопаем все подходящие пни и, если ничего не найдем, так и скажем: мы сделали все, что могли… А теперь айда купаться!
Толик первым сорвался с места, за ним бросились Женька и Василек.
Озерцо было небольшое, но глубокое. Ребята разделись и один за другим попрыгали в воду.
— А ну, кто меня обгонит? — крикнул Толик. Женька и Василек, фыркая и отдуваясь, поплыли
за ним вдогонку. Вскоре Толик услышал за спиной знакомое «у-ф-ф, у-ф-ф»: его догонял Василек.
Холодная вода как рукой сняла усталость. Вернулись ребята веселые, бодрые и голодные.
Пока поужинали — съели по куску хлеба с салом и запили водой — совсем стемнело. На поляне все замерло, только по-прежнему звонко трещали неугомонные кузнечики. Воздух стал влажным, и на тонких стебельках травы, на острых кончиках листьев заблестели первые, совсем еще маленькие капельки росы.