Таинственная женщина
Шрифт:
– Благодарю вас! – воскликнул Чезаро. – Я не решался беспокоить вас…
– Напрасно!.. Вы думали бы, пожалуй, что тут творятся чудеса, если бы я не показал вам свои жалкие труды… Только будьте осторожны, не испачкайтесь… Здесь не особенно чисто…
Молодой химик отворил дверь павильона и впустил графа в первую комнату, служившую ему кабинетом. Чезаро покраснел от волнения. Он пристально осматривался вокруг. На письменном столе в стиле Людовика XVI были разбросаны листы бумаги, покрытые цифрами, в ящиках виднелись коробки разных цветов, и на каждой красовалась этикетка. На другом массивном столе стояли склянки с надписями: серная кислота, нитробензин, пикриновая кислота, а рядом – целая серия хлоратов. Указывая на этот стол, итальянец спросил:
– А эти вещества не служат для окрашивания?
– Нет, – сказал Марсель уклончиво, – они предназначены для другой цели.
Когда гость протянул руку к одной из склянок, он воскликнул:
– Не прикасайтесь к этим сосудам!.. Лучше пойдемте сюда. – И химик отворил дверь в лабораторию.
Тут он усадил гостя в кресло и сказал:
– Здесь ничего не воспламенится и не взорвется.
– А в той комнате? – спросил итальянец.
– О, в той комнате можно, чиркнув спичкой, взорвать всю фабрику… и нас в придачу!
– Ах, черт возьми, я и тут не буду курить…
Гость внимательно всматривался в красивые образчики, которые показывал ему Марсель, и делал вид, что слушает его, но думал в это время о другом. Острые глаза его, полуприкрытые веками, словно искали то, на что намекнул Марсель. Но ничто в лаборатории не указывало на присутствие опасных веществ, необходимых для изготовления таинственного продукта…
– Я вас прошу, – сказал итальянец, – дайте мне немного этой прелестной шерсти. Сестра моя – большая мастерица в искусстве вышивания. Она соорудит из нее какую-нибудь чудную вещицу… Ее это развлечет, а вы увидите, как ваши краски засияют в художественном изделии.
– Я сам принесу вам этой шерсти, если позволите, – проговорил Марсель.
– Милости просим! К пяти часам мы всегда бываем дома. Только не откладывайте дела в дальний ящик, если хотите застать меня, ведь я собираюсь уехать вскоре, – любезно ответил гость.
– Я зайду завтра, если позволите.
– Прекрасно… До завтра!
Итальянец встал, прошелся по лаборатории и приблизился к окну, выходившему на реку:
– Ах, у вас тут под окнами река!.. Вы могли бы удить рыбу, не выходя в сад… Неужели вы не боитесь, что к вам могут забраться ночью? Стоит только злоумышленникам взять лодку, и они легко смогут проникнуть в этот павильон.
– С какой стати им сюда забираться! – воскликнул Марсель. – У меня ничего нет, и это всем известно… Впрочем, здешние жители очень честны.
– Но фабричные рабочие… Ведь среди них, вероятно, немало иностранцев?
– Нет, у нас иностранцев очень немного… Только несколько бельгийцев, кажется… Мы избегаем брать иностранных рабочих, потому что с ними трудно ладить, – пояснил молодой химик.
– Вы живете в этом павильоне?
– Нет, здесь нет жилых комнат, только какой-то жалкий чердак над лабораторией… Я живу в доме, что напротив особняка директора фабрики… Квартирка у меня маленькая, но очень уютная. В ней долгое время жил дядя Граф.
– Какой вы счастливчик, у вас есть родные! – сказал Чезаро печально. – Вот мы совершенно одиноки… Денежные дела совершенно рассорили нас с Бривиеска, а Виньола не имел родственников… Вот почему мы так привязаны друг к другу…
– Ваша сестра молода и красива, она снова выйдет замуж… – проговорил Марсель.
– Она пока не думает об этом… После всего, что ей пришлось перенести за время короткого брака, она жаждет только покоя… О, она столько выстрадала! Этот несчастный старец Виньола был безумным ревнивцем. Он не отпускал от себя жену ни на минуту… Правда, он оставил ей солидное состояние, но это недостаточное вознаграждение за те муки, которые она вынесла! Однако он умер, мир его праху!
– У сестры вашей есть дети? – осторожно поинтересовался молодой химик.
– Нет, сударь… И она ужасно сожалеет об этом, – печально проговорил гость.
Перед Марселем возник образ прелестной молодой женщины в трауре, одиноко гуляющей в лесу… Сколько ей лет? Никак не больше двадцати пяти… Бедняжка!..
Чезаро стал прощаться. Марсель проводил его до самой калитки и, пожимая руку, сказал с улыбкой:
– Итак, до завтра, граф!.. Прошу передать привет вашей сестре.
Простившись с итальянцем, Марсель направился к фабрике, но на полдороге встретился с ее директором. Карде был красен как рак и страшно взволнован.
– Ах, месье Марсель, – воскликнул он, – я шел к вам! Как я рад, что вы здесь!.. Вы можете лично убедиться в том, что у нас происходит, и написать господам Барадье и Графу.
– Что же случилось?
– Рабочие требуют сокращения рабочего дня и угрожают в противном случае стачкой.
– Вот так новость!
– Новость!.. Вот уже более трех недель как я слежу за происходящим… Я видел, что готовится бунт, но надеялся, что дело можно будет уладить… К сожалению, мои расчеты не оправдались…
– Возможно, их требования обоснованны? – поинтересовался Барадье-младший.
Директор с негодованием взглянул на хозяйского сына.
– Да разве такое возможно? Ведь все их стремления направлены на одно: максимально короткий рабочий день и насколько возможно большая оплата.
– Все люди стремятся к этому, – спокойно заметил Марсель.
– Ах, месье Марсель, хоть вы не говорите этого! – в сердцах воскликнул господин Карде.
– Почему?
– Потому что иначе нас бесцеремонно вышвырнут отсюда.
Марсель серьезно взглянул на директора:
– Я совершенно не разделяю ваших взглядов. Я полагаю, что, если бы относились к рабочим как к компаньонам, можно было бы добиться от них большего усердия и большей дисциплины…
– О, вы проповедуете социализм! – изумился директор фабрики.
– Нет, я отстаиваю только выгоды кооперации.
– А знаете, – сказал Карде, окинув Марселя насмешливым взглядом, – что, собственно, вызывает недовольство красильщиков? Эти рабочие, участь которых так вас беспокоит, – страшные лицемеры, они никогда не раскрывают своих истинных мыслей… Вы должны знать, что они возмущаются на своих тайных собраниях вашими изобретениями, это ваши новые способы окрашивания вызвали, собственно, их недовольство…