Таинственное убийство Линды Валлин
Шрифт:
2
Свидетельницу, которая нашла жертву и позвонила в полицию, бездетную вдову Маргарету Эрикссон, пятидесяти пяти лет, проживающую на верхнем этаже в том же доме, в первый раз опросили уже в десять часов утра два инспектора из дежурной части криминальной полиции лена. Беседа записывалась на магнитофон, и ее распечатку сделали в тот же день.
Она заняла двадцать страниц, и в качестве одного из последних пунктов в ней указывалось, что со свидетельницы взята подписка о неразглашении секретных сведений. Однако нигде не упоминалось, как та отреагировала, узнав, что может быть наказана в законном порядке, если поделится с кем-то тем, что с ней обсуждали инспекторы. Хотя чему удивляться? Подобное обычно не фиксировалось, и вдобавок она среагировала точно так же, как большинство других на ее месте. То есть заявила, что не имеет привычки попусту трепать языком.
Домом, состоявшим из подвального помещения, четырех жилых этажей и чердака, владело товарищество, в котором свидетельница была председателем. По две квартиры находились на трех нижних этажах, а одна, вдвое большая, на верхнем, где и проживала госпожа Эрикссон. Таким образом, в их маленькое объединение входило семь собственников жилья, все среднего возраста или пожилые, одинокие и пары с выросшими и покинувшими родной кров детьми. Большинство из них на момент совершения преступления находились в отпусках и по этой причине отсутствовали.
Апартаменты, в которых произошло убийство, принадлежали матери жертвы, и, по показаниям свидетельницы, девушка там иногда жила. Последнее время свидетельница видела ее довольно часто, поскольку хозяйка квартиры уехала в отпуск и главным образом обитала в летнем домике на острове Сиркён в нескольких десятках километров к югу от Векшё.
Их квартира (четыре комнаты и кухня) помещалась на первом этаже и почти всеми окнами выходила на улицу, то есть туда же, куда и парадный вход. Дом, если смотреть со двора, располагался на склоне. Далее раскинулся небольшой зеленый район, застроенный виллами и отдельными многоэтажками.
Свидетельница была собачницей, и, если верить тому, что она сообщила полицейским, собаки уже в течение многих лет были ее главным интересом в жизни. В последние годы она держала двух питомцев, лабрадора и спаниеля, и выгуливала их четыре раза в день. Уже в семь утра госпожа Эрикссон обычно выводила собак на улицу, по меньшей мере на час.
— Я ранняя пташка, и у меня никогда не возникало проблем с тем, чтобы встать на рассвете. Ненавижу лежать и потягиваться по утрам.
Вернувшись домой, она всегда завтракала и читала утреннюю газету, в то время как ее питомцы опустошали свои миски с едой. А около двенадцати они опять отправлялись на прогулку. И снова примерно на час, а потом госпожа Эрикссон обедала, в то время как ее четвероногие друзья наслаждались сушеным свиным ухом или другим похожим деликатесом.
В пять часов все повторялось. Но на этот раз по укороченной программе, примерно полчаса, чтобы она смогла успеть поужинать и спокойно «покормить Пеппе и Пигге» до вечерних новостей. А потом оставался только «последний моцион» между десятью и двенадцатью вечера в зависимости от телевизионной программы.
Распорядок дня госпожи Эрикссон, во всяком случае обязательной ее части, похоже, определялся исключительно заботой о собаках. А все остальное время она обычно тратила на различные дела в городе, встречи со знакомыми («главным образом с подругами и другими собачниками») или на работу по дому.
Ее умерший десять лет назад муж был ревизором, хозяином фирмы, где госпожа Эрикссон тоже время от времени подрабатывала. И после его смерти она продолжала помогать кое-кому из старых клиентов с бухгалтерией. Но главным источником ее дохода служила пенсия за супруга.
— Рагнар всегда очень серьезно относился к подобным вещам, поэтому я не испытываю нужды.
Свидетельницу опрашивали у нее дома. И беседовавшие с ней полицейские смогли убедиться в ее искренности в данном вопросе. Во всяком случае, все увиденное ими указывало на то, что Рагнар хорошо позаботился о будущем своей жены.
Накануне около одиннадцати, выйдя на свою обычную вечернюю прогулку, она видела, как жертва появилась из подъезда и пешком направилась в сторону центра.
— Судя по ее внешнему виду, она собиралась что-то праздновать, но, мне кажется, большинство представителей современной молодежи занимаются этим постоянно, независимо от времени суток.
Сама госпожа Эрикссон стояла на расстоянии тридцати метров выше по улице, они не поздоровались друг с другом, но свидетельница не сомневалась, что видела именно жертву.
— Я думаю, она не заметила меня. Слишком спешила. Иначе наверняка поздоровалась бы.
Пять минут спустя госпожа Эрикссон поднялась к себе в квартиру и после рутинных процедур легла спать и заснула почти сразу же. По большому счету это было все, что она помнила из предыдущего вечера.
Лето выдалось исключительным. Начавшись уже в мае, оно, казалось, никогда не закончится. День проходил за днем без малейшего ветерка, с палящим солнцем на бледно-голубом небе, где даже в виде исключения не было ни единого облачка, способного хотя бы на время подарить спасительную прохладу. Поэтому тем утром госпожа Эрикссон отправилась выгуливать своих собак уже в половине седьмого.
Конечно, раньше, чем обычно, но движимая мыслью о «совершенно невероятном лете… а так не одна я считаю… просто хотелось избежать худшего». Опять же «каждому чувствующему ответственность за своих питомцев собачнику известно, что они плохо переносят, когда на улице слишком жарко».
Таким образом, она двинулась привычным маршрутом. Выйдя из подъезда, повернула налево, миновала несколько соседних домов и свернула на тропинку, спускавшуюся к раскинувшемуся в нескольких сотнях метров за домом, где она жила, лесному массиву. Полчаса спустя стало невыносимо жарко, пусть только-только миновало семь часов, и она решила вернуться домой. Пеппе и Пигге утомленно пыхтели, а их хозяйка жаждала поскорей очутиться к квартире и выпить чего-нибудь холодненького.
Она уже решила двинуться в обратный путь, когда небо внезапно затянули облака, стремительно потемнело, налетел ветер, пригибая кусты и деревья, и совсем рядом пророкотал гром. Когда на землю упали первые тяжелые капли, ей оставалось преодолеть всего пару сотен метров до дома, и она перешла на бег, пусть в этом, собственно, не было необходимости, поскольку робкий дождик успел смениться бурным ливнем, и госпожа Эрикссон мгновенно промокла насквозь. Именно тогда она увидела, что окно в спальне соседей открыто и ветер треплет мокрые занавески.