Таинственный Босх: кошмары Средневековья в картинах художника, Бюттнер Нильс

Таинственный Босх: кошмары Средневековья в картинах художника

на обложку

Бюттнер Нильс

Шрифт:

Глава вторая

Художник из Ден Боша

5 апреля 1474 года художник Антонис ван Акен в очередной раз приехал в городскую ратушу Ден Боша, чтобы заключить договор аренды. В этот раз его сопровождала малолетняя дочь Катарина. [20] Кроме Катарины в заключении договора участвовали ее братья — Гуссен, Иероним и Иоханнес. Этот, на первый взгляд, незначительный документ об оплате — первое упоминание имени художника, который позже стал известен всему миру под псевдонимом, позаимствованным у названия города, где он создал большинство своих самых известных работ. Из упоминания Иеронима в документе следует, что к тому времени Босх уже достиг своего совершеннолетия, которое в XVI веке наступало в 24 года, [21] поэтому можно сделать вывод, что Босх родился где-то в период между 1450 и 1455 годами, хотя в то время, возможно, совершеннолетие наступало и в более раннем возрасте. Из документа также видно, как он писал своё имя. В 1604 году ван Мандер, его первый биограф, использовал голландскую форму Ieronimus, в то же время испанец Сигуенса называл его Geronimo. Несмотря на то, что у нас больше не сохранилось документов с его личной подписью, мы можем найти ее на некоторых работах. В скором времени такая подпись на картинах стала международным узнаваемым брендом, даже несмотря на то, что некоторые из них не являлись на самом деле подлинниками.

Smulders 1957, 70; Gorissen 1973, 1134; Dijck 2001, 166.

Dijck 2001, 44; Fischer 2009, 17, note 22.

Подпись

Босха можно увидеть не только на его работах, но и в записях Братства Богоматери. В них отмечено, что 10 марта 1510 года братья были гостями в доме Брата Иеронима ван Акена, художника, который писал свои картины под именем Иероним Босх. [22] Члены семьи и соседи звали его Иоанн, именно это имя значится во многих документах, например, в финансовом договоре от 26 июля 1474 года. [23] Сегодня латинское написание имени — Hieronymus Bosch — стало унифицированным, и именно в такой форме оно будет употребляться в этой книге.

Marijnissen 1987, 13–14; Gerlach 1988, 48; Dijck 2001, 182; Fischer 2013, 289.

Gorissen 1973, 113; Dijck 2001, 160.

За все 42 года жизни художника сохранилось более пятидесяти официальных документов, позволяющих нам узнать больше о жизни Босха. Не осталось никаких свидетельств о его образовании, но, вероятно, он посещал латинскую грамматическую школу. Этот вывод можно сделать, основываясь не только на фактах его будущей карьеры, но и на историческом контексте: из городской летописи, написанной Альбертом Куперином примерно в середине XVI века, становится понятно, что обычно детей в Хертогенбосе либо в раннем возрасте отправляли учиться в школу, либо обучали торговле. [24] В случае с Босхом оба варианта могли оказаться правдой. Свою карьеру он начал, работая с другими молодыми людьми в отцовской мастерской. Антонис ван Акен был представителем второго поколения художников, управлявших самой уважаемой художественной мастерской в городе. Его отец Ян ван Акен, дед Иеронима, родом из Неймегена, получил статус городского художника в 1427 году, четверо из его пятерых сыновей пошли по его стопам. [25] Ян продолжил традицию, заложенную еще прадедушкой Босха, который тоже был художником. Он переехал в Голландию из немецкого Ахена, откуда позаимствовал фамилию (ван Акен) и поселился в Неймегене в 1404 году. Заниматься одним и тем же ремеслом всем мужчинам в семье — привычное для того времени дело. Тем не менее, не существует других примеров, подтверждающих такую прочную преемственность традиции в средневековой Голландии. [26]

Cuperinus/Hermans 1846, 12; Mosmans 1947, 20.

Dijck 2001, 15, 78–9.

Gorissen 1973, 1134–8.

Дом, где Босх провел большую часть своего детства и юности, располагался на Рыночной площади. В 1462 году отец художника приобрел особняк, названный в честь Святого Антония, ныне расположенный по адресу Рыночная площадь, 29. После смерти Антониса ван Акена в 1478 году дом стал собственностью старшего брата Босха Гуссена-«художника», который в 1498 году оставил его своему сыну Яну, работавшему резчиком по дереву. [27] Ян-«художник», брат Гуссена и Иеронима, тоже жил и работал в этом доме до самой своей смерти в 1499 году, вместе с сыном Гуссена Антонисом-«художником», умершим в 1516 году. [28] Здесь также проживали мать Босха Алейт, жена Гуссена Катлейн, а также слуги и работники мастерской. [29]

Dijck 2001, 27; Unverfehrt 2003, 89.

J. Koldewij, in Koldeweij 2001, 54; Unverfehrt 2003, 89.

Unverfehrt 2003, 89.

Свидетельства о семье художников ван Акенов можно найти в записях известного Братства Богоматери, которое планировало заказать алтарь у мастера по дереву из Утрехта Адриана ван Везеля в 1475–1476 годах. Антониса ван Акена и его сыновей также пригласили на собрание, проходившее в кабаке, где должно было обсуждаться вознаграждение. [30] В документах Братства пять лет спустя мы впервые видим пометку «художник» напротив имени Босха. В этой записи сказано, что Босх за незначительную сумму приобрел у Братства Богоматери створки старого алтаря, со временем ставшие непригодными к использованию. [31]

Marijnissen 1987, 11; Gerlach 1988, 44; Dijck 2001, 167; Fischer 2013, 288.

Mosmans 1947, 207, note 8; Marijnissen 1987, 11; Gerlach 1988, 44; Dijck 2001, 170; Fischer 2013, 288.

Дошедшие до нас документы в основном связаны с вопросами собственности и финансов, например, затрагивают вопрос продажи доли Босха в родительском доме брату Гуссену, о чем свидетельствует запись от 3 января 1481 года. [32] Не сохранилось никаких документов за период с 1474 по 1481 год, которые бы подтверждали проживание Босха в его родном городе. [33] Путешествовал ли он в то время или работал в отцовской мастерской без подтверждения статуса работника — до сих пор вопрос спорный. [34] Когда он продавал свою долю в наследстве, то, вероятнее всего, уже был женат. Принимая во внимание условия проживания в родительском доме, это кажется разумным решением. Вероятно, в конце 1480-х годов Босх, которому в то время было примерно тридцать, женился на Алейт Гойарт ван ден Мервенне, которая была старше его на несколько лет. [35] Она происходила из обеспеченной семьи торговцев, и ее приданым были не только деньги, но собственность и большие связи. Ее отец умер, когда ей было всего одиннадцать лет, а мать, с которой она жила вместе в доме на улице Schilderstraat, умерла около 1474 года. К тому же она унаследовала недвижимость в окрестностях Хертогенбоса и дом на Рыночной площади, который она сдавала на протяжении шести лет, начиная с 1477 года. [36]

Gorissen 1973, 1134.

Mosmans 1947, 26f.

Dijck 2001, 44, 72–4.

Gorissen 1973, 1134–8.

Dijck 2001, 46, 168.

С 1481 года имя Босха появлялось в юридических документах только в связи с вопросами распоряжения собственностью его жены. Например, 15 июня 1481 года он продал унаследованную Алейт долю в загородном доме своему шурину Годфриду и тремя неделями позже, 3 июля, заключил договор, положивший конец существовавшему между ними в то время спору. [37] В последующие годы пара продала еще несколько унаследованных Алейт объектов недвижимости. Записи о продаже были сделаны 11 апреля 1482 года и 21 марта 1483 года, в обоих случаях за неделю до нового года, который в то время начинался после Пасхи. [38] На вырученные деньги они могли безбедно жить и вести хозяйство. К тому же эти доходы помогли им открыть собственную мастерскую. К 1483 году Босх с женой переехал в дом на Рыночной площади, который раньше

сдавался и находился в двух шагах от родного дома Босха. Особняк под названием In den Salvatoer (По знаку нашего Спасителя) имел фасад шириной 19 футов — почти 5,5 м — со ступенчатым фронтоном. [39] Площадь четырехэтажного здания составляла 465 м2. Еще одна дворовая постройка давала дополнительную жилую и рабочую площадь, поэтому общая площадь дома составляла около 650 м2. [40] На изображении Lakenmarkt (Рынка тканей) в Хертогенбосе, датированном примерно 1530 годом (иллюстрация 3 ), видна внушительных размеров собственность Босха (седьмой дом справа). [41] В 1553 году к этому времени в нем уже какое-то время жили другие люди, в нем было пять каминов, духовка, пивоварня и даже подогреваемая ванна. [42] Несмотря на то, что все эти удобства были установлены позже, в доме было достаточно места для мастерской и ведения хозяйства, отвечавшего социальному статусу хозяев. Также у семьи было несколько работников: например, в мастерской Босха были его помощники, которые, согласно документам 1503–1504 годов, получали по шесть стюверов за производство трех маленьких гербов. [43] Пять стюверов — четверть гульдена — примерно ежедневный заработок высококвалифицированного работника. Для работы по дому тоже были помощники: в записях содержится информация о «служащих на кухне» и «горничных», которым за праздничные банкеты полагалась дополнительная плата. [44]

Dijck 2001, 47.

Smulders 1957, 71.

Vink 2001, 28–9; Unverfehrt 2003, 89.

Unverfehrt 2003, 89.

Unverfehrt 2003, 88; Koldeweij 1990, 100.

Vink/Vos 2001, 81; Unverfehrt 2003, 90.

Unverfehrt 2003, 89; Unverfehrt 1980, 233–4; Vandenbroeck 1987, 181; Fischer 2009, 118.

Dijck 2001, 175; Unverfehrt 2003, 89.

Босх принадлежал к немногочисленной элите, которая приносила городу более половины дохода в виде налогов и владела практически всей недвижимостью.

В документах муниципальных властей содержится информация об успехах Босха и его семьи. В 1484 году они унаследовали загородный дом Ten Roedeken в Ойрсоте, вблизи Эйндховена, что обеспечило их доходами от продажи древесины, добываемой на территории поместья. [45] К этому времени Босх уже не должен был работать, чтобы зарабатывать на жизнь, а в 1487 году он даже мог давать деньги в долг. В 1498 году художник с женой были в числе 2000 самых обеспеченных из 20 000 жителей Хертотенбоса. [46] В 1502–1503 годах Босх должен был платить пять гульденов налогов, что в девять раз больше, чем платили остальные. Таким образом, Босх принадлежал к немногочисленной элите, которая приносила городу более половины дохода в виде налогов и владела практически всей недвижимостью в Ден Боше. [47] Даже при оплате обоих налогов (Ruytergelt — налога на конницу, взимаемого в 1505–1506 годах для войны против герцога Гелдерланда, и ежегодного налога) Босх был одним из самых богатых из налогоплательщиков. [48]

Blond'e/Vlieghe 1989, 699–700.

Dijck 2001, 50.

Cf. Kuijer 2000, 229; ibid., P. Th. J. Kuijer in Koldeweij 1990, 395–6; Gerlach 1988, 19; Blond'e/Vlieghe 1989, 699–700.

Marijnissen 1987, 13.

Постепенно и творчество художника стало приносить определенный доход. Например, в сентябре 1504 года он получил 36 гульденов за триптих «Страшный суд», заказанный Филиппом I Красивым. Примерная стоимость за законченную работу составляла 360 гульденов — внушительная сумма, учитывая, что в то время ежегодный доход квалифицированного каменщика, которому платили ежедневно, составлял 55 гульденов. [49] Стоимость проживания была высока, ежегодные потребности для жизни в городе требовали больших затрат. [50] На эти деньги можно было приобрести торговое судно — самое распространенное морское средство передвижения того времени в Антверпене стоило 30–150 гульденов. [51] Слава художника из Ден Боша подтверждается не только деньгами, которые платили заказчики за работу, но и тем фактом, что правитель Габсбурга, имеющий резиденцию в Брюсселе, заказал именно ему создать такую значимую работу. [52] Все указывает на то, что и до этого у Босха были влиятельные заказчики. Например, Маргарита Австрийская, правительница Испанских Нидерландов, получила в коллекцию работу «Искушение святого Антония» еще при жизни художника. А испанская королева Изабелла II, умершая в 1504 году, владела сразу несколькими картинами Босха. Также работы художника были и у венецианского кардинала Доменико Гримани, которого не стало в 1523 году.

Fischer 2009, 20.

B"uttner 2003, 67, 76, note 74.

Friedl"ander 1927, 81.

Положение Босха в обществе также было очень высоким: в 1486–1487 году он стал членом Братства Богоматери, которое существует по сегодняшний день. [53] Этот религиозный союз, основанный в 1318 году, к концу века настолько численно увеличился, что его участников пришлось делить на несколько тысяч «внешних» и узкий круг «присягнувших». [54] Присягнувшим, к которым относилось примерно 50–60 человек, было необходимо принимать участие в воскресных службах и вечерних молитвах во вторник и в среду, к тому же участвовать в вечерних молитвах и литургиях во время двадцати религиозных праздничных дней, а также в трех ежегодных шествиях. Пропуск последних грозил присягнувшим штрафом. [55] Каждые шесть-восемь недель проводились общинные обеды, которые надо было посещать так же, как и религиозные мистерии, нерегулярно устраиваемые в конце XV века. [56] Братство Богоматери было тесно связано с другими религиозными организациями города, чьи представители часто встречались во время обедов. Заключались контракты с нищенствующими орденами, теми, кто вел более привычный образ жизни, с доминиканцами, которые придерживались строгого порядка, и с городскими гильдиями, например, с цехом ораторов De Passiebloem, занимающимся религиозными пьесами. Босх был знаком примерно с 1100 монахами и клириками, проживавшими в городе. [57]