Таинственный монах
Шрифт:
Все трое, кроме Исаака побледнели.
— Убить! — повторил он.
Существовало несколько проблем, которые Ермилову предстояло решить.
Проблема первая — плотник Исаак не владел русским языком. Не может государь все время молчать. Даже если его и освоит, то все равно говорить будет с акцентом. Это особенно тревожило Возницына, он-то и задал вопрос французы:
— Как же этот немчура разговаривать будет?
С одной стороны, можно было поступить, как в сказке "Голый король". Он, однако, только на бояр действовал, да и то на тех, что принадлежали к "партии" Петра, а
— Верно, — прошептал Игорь и опустился на стул. Налил себе в кубок вина. Осушил одним глотком, с грохотом поставил на стол.
Вспомнилось Ермилову вдруг, что государь иногда предпочитал высказываться странными фразами, к тому же, как отметил Игорь, не всякому и понятными. Чего только стоило: "Зело крепок был сей орех, но и он был разгрызен!" Путешественнику вдруг захотелось курить. По привычке стал хлопать себя по карманам в поисках сигарет. Наткнулся на медальон.
"А что, если гипноз использовать? — подумал Ермилов. — Что я теряю?"
Оставалось выбрать момент.
— Как же немчура разговаривать будет? — повторил вопрос Возницын.
— Предоставьте эту проблему решить мне, — молвил Игорь. — Дайте мне несколько дней, и он не хуже вашего будет по-русски лепетать.
Меншиков посмотрел на Мишеля и пожал плечами. Рукой махнул, дескать, пусть делает, что хочет. Алексашка не понимал, как это француз, сам-то едва-едва по-русски разговаривающий, чуждому ему языку плотника обучать будет? Хотел было спросить, да вот только промолчал, вспомнив, как попал впросак. Это надо, как де Ля Гранд быстро среагировал и не растерялся. Моментально принял решение, как действовать, чтобы он, Алексашка, место свое у царского трона не потерял. Улыбнулся.
"А ведь при желании я смогу Исааком управлять". — Подумал фаворит.
Игорь попросил выйти всех, кроме Исаака из комнаты. Подождать на лестнице. Сообщил Меншикову и послам, что как выполнит задачу, так сразу же позовет тех обратно. Ермилов рассчитывал, что ему удастся за один сеанс все сделать, но не удалось.
"Святая простота", — подумал Игорь.
Позвал ожидавших на лестнице в комнату. Исаак тут же поразил небольшими знаниями, чем вызвал восхищение у людей Петра.
— Если и дальше так пойдет, — проговорил Головин, — он не хуже нашего будет разговаривать.
Второй проблемой было то, что плотник ни в какую не хотел надевать одежду покойного монарха. Предположение, что из-за того, что она была на мертвом, тут же разъяснилось, когда Меншиков предложил съездить в посольство за другим кафтаном.
— Не надо, — по-русски произнес Исаак. — Мне не нравится русский кафтан.
— Ешкин кот, — выругался Возницын и сел на стул.
Ермилов попытался переубедить плотника, но ничего у него не вышло.
— Придется все Московское государство на европейский фасон переводить, — пояснил Игорь, — иного выхода я лично не вижу.
В-третьих (это было предположение Меншикова), интересно было узнать, будет ли Исаак продолжать войну с Турцией? Последняя не нравилась ни Возницыну, ни Головину. Что-что, а Лжепетр готов был пойти навстречу послам и прекратить военные походы на юг.
Но главной проблемой стало то, что Исаак не желал отращивать бороду. Как его только ни уговаривал дьяк, ни в какую. Игорь вспомнил, что бород, наподобие тех, что носили на Руси, в Европе за время посольства он не видел. Существовали, конечно, но были жиденькими и являлись больше пародией. Ермилов вдруг улыбнулся, перед глазами предстало будущее, когда Петр-Исаак начал беспощадно стричь русским мужикам их бороды.
Уже в дороге как-то поинтересовался у плотника, почему в Европе бородатых людей мало. Ответ был любопытный и заставил Игоря задуматься, а почему он сам не догадался об истинных причинах?
В итоге Исаака удалось уговорить. Попутно Игорь предложил создать при Преображенском приказе — Тайную канцелярию.
Восхищение у заговорщиков это, конечно, не вызвало, да вот только поступить по-другому они теперь не смогли. С помощью Тайной канцелярии можно было отслеживать недовольных, людей, которые заметили подмену, контролировать летописцев и будущих историков.
— О том, что государь посещал Париж, — произнес Игорь, — нигде не должно упоминаться!
И хотели бы Возницын, Головин да Меншиков возразить, да не могли.
Через два дня посольство, покинув Францию, отправилось к границам Московского царства.
Москва, как много в этом слове для сердца русского…
То, что для Гордона да некоторых стрельцов подмена не прошла незамеченной, Игорь не удивился. Патрик о замене узнал, скорее всего, от Франца Яковлевича. Ворвался в дом, где жил Игорь. Накинулся на него и с криком:
— Да как вы смели!
Хотел было отдубасить путешественника. Пришлось утихомирить. Усадить в кресло.
— Лучше Софью, чем этого плотника, — проговорил он, вытирая платочком выступившую из носа кровь. — Он же нерусский. Он же мужиков всех уничтожит.
— Но ведь и вы, Патрик, — иноземец, — парировал Ермилов.
— Сие так, — согласился Гордон, — как и вы. Но ведь я, как и Лефорт, прожил здесь не один год. И знаю русскую душу!
Игорю пришлось согласиться. Он достал бутылку французского вина, наполнил кубки, один протянул шотландцу.
— Вы желаете меня убрать? — поинтересовался тот, отстраняя от себя вино.
— Нет!
— А, понимаю, — кивнул Гордон, взял кубок и осушил одним глотком. Обтер губы рукавом кафтана, — убийство у вас вызовут кривотолки в обществе. Вы найдете другой способ уничтожить меня.
— Мне не хотелось бы этого делать, — признался Игорь. — Поэтому у вас только две возможности. Или покинуть Московское государство, или смириться с заменой монарха.