Таинственный остров (иллюстр.)
Шрифт:
— Черт возьми! — сказал Наб. — Значит, эти звери могут переворачиваться?
— Видимо, так, — ответил Герберт, недоуменно смотря на разбросанные на песке камни.
— Вот уж кто будет огорчен, так это Пенкроф, — заметил негр.
— А мистеру Смиту трудненько будет объяснить это исчезновение, — вслух подумал Герберт.
— Ладно, — сказал Наб, которому хотелось скрыть их неудачу.
— Мы никому ничего не скажем.
— Напротив, Наб, об этом надо сказать, — возразил юноша.
Оба взяли привезенную напрасно тачку и вернулись в Гранитный Дворец.
Придя
— Ах, простофили этакие! — вскричал моряк. — Упустить пятьдесят тарелок супу!
— Но мы же не виноваты, Пенкроф, что эта бестия удрала. Говорю тебе, мы ее перевернули, — попробовал защищаться Наб.
— Значит, плохо перевернули, — шутливо настаивал упрямый моряк.
— Плохо перевернули! — возмутился Герберт. Он рассказал, что позаботился даже придавить черепаху камнями.
— Что же это — чудо? — спросил Пенкроф.
— Я был уверен, мистер Сайрес, что черепахи, в особенности большие, не могут переворачиваться, если их положить на спину.
— Это верно, мой мальчик, — ответил Сайрес Смит.
— В таком случае, как же?
— На каком расстоянии от берега вы оставили черепаху? — спросил инженер, который бросил работу и стоял, размышляя об этом происшествии.
— Футах в пятнадцати, не больше, — ответил Герберт.
— А в это время был отлив?
— Да, мистер Сайрес.
— Ну так вот, сказал инженер, — то, что было невозможно на песке, вероятно, оказалось возможным в воде. Черепаха перевернулась, когда ее захватил прилив, и спокойно уплыла в море.
— Ну и растяпы же мы! — вскричал Наб.
— Именно это и я имел честь сказать, — подтвердил Пенкроф.
Объяснение, данное Сайресом Смитом, было, конечно, вполне вероятным. Но был ли сам инженер уверен в его правильности? Этого нельзя было утверждать.
ГЛАВА II
29 октября лодка из коры была готова. Пенкроф сдержал свое слово и в пять дней смастерил нечто вроде пироги, остов которой был укреплен гибкими прутьями. Скамейка на корме, скамейка посредине, чтобы не сдвигались борта, третья скамейка на носу, планшир для уключин, пара весел, рулевое весло для управления — вот и все оборудование этого судна, длина которого составляла двенадцать футов, а вес меньше двухсот фунтов. Что касается спуска на воду, то эта процедура оказалась очень простой. Легкую пирогу поставили на краю песчаного берега перед Гранитным Дворцом, и волна прилива приподняла ее. Пенкроф немедленно вскочил в лодку, попробовал управлять веслом и убедился, что она вполне годится.
— Ура! — закричал Пенкроф, поздравляя сам себя с успехом.
— На этой лодке можно объехать вокруг света? — спросил Гедеон Спилет.
— Нет, вокруг острова. Несколько камней для балласта, мачта на носу и кусок парусины, которую нам когда-нибудь приготовит мистер Смит, — и можно по плыть
Действительно, этот опыт было необходимо проделать. Ударами весла Пенкроф снова пригнал лодку к берегу по узкому проходу между скал. Было решено сейчас же испробовать пирогу и совершить поездку вдоль побережья — до первого мыса, где кончались южные скалы.
— В твоем судне немало воды, Пенкроф! — вскричал Наб, собираясь сесть в лодку.
— Это не беда, Наб, — ответил Пенкроф. — Дерево должно набухнуть и стать непромокаемым. Дня через два все придет в порядок, и в нашей пироге будет не больше воды, чем у пьяницы в желудке. Садитесь!
Все сели, и Пенкроф направил судно в море. Погода стояла великолепная, море было так спокойно, словно его воды плескались между узкими берегами озера, и пирога плыла по волнам так же уверенно, как по спокойному течению реки Благодарности. Герберт взял одно весло, Наб — другое, а Пенкроф остался на корме управлять лодкой.
Сначала моряк провел лодку по проливу и двинулся вдоль южного берега острова. С юга дул легкий ветерок. Ни в проливе, ни в открытом море не было зыби. Длинные волны, почти не чувствительные для тяжело нагруженной лодки, мерно вздымали поверхность океана. Колонисты удалились примерно на полмили от берега, чтобы видеть гору Франклина на всем ее протяжении. Потом Пенкроф повернул на другой галс и возвратился к устью реки Благодарности. Пирога поплыла вдоль берега, который шел полукругом до крайнего мыса и скрывал равнину болота Казарок.
Это был мыс, находившийся в трех милях от реки. Колонисты решили доплыть до его конца и зайти дальше лишь настолько, чтобы можно было обозревать берег до мыса Когтя.
Лодка держалась в двух кабельтовых от берега, избегая подводных скал, которые покрывали дно в этом месте и постепенно заливались приливом. Стена тянулась, постепенно понижаясь, от устья реки до мыса. Это было нагромождение прихотливо разбросанных гранитных утесов, которое нисколько не было похоже на вал, образующий плато Дальнего Вида, и казалось совершенно пустынным. Можно было подумать, что в этом месте высыпали огромную телегу камней. На остром выступе, тянувшемся на две мили за лесом, не было никакой растительности; этот выступ напоминал руку гиганта, высунувшуюся из зеленого рукава.
Лодка легко подвигалась вперед при помощи пары весел. Гедеон Спилет с карандашом и блокнотом в руках набрасывал очертания берега. Наб, Герберт и Пенкроф беседовали, осматривая эту не виденную еще часть своих владений; по мере того как лодка спускалась к югу, оба мыса Челюстей, казалось, сдвигались и теснее замыкали бухту Союза.
Что касается Сайреса Смита, то он молчал. Его глаза настороженно смотрели вперед, словно он видел перед собою какую-то загадочную землю.
Через три четверти часа лодка почти достигла оконечности мыса, и Пенкроф уже собирался его обогнуть, как вдруг Герберт поднялся и сказал, показывая рукой на какое-то черное пятно: