Таинственный остров(Повести и рассказы)
Шрифт:
— Это так… — грустно ответила Аменорис. — Но планы Изиды нам неизвестны. А как мы можем изменить предопределенное ею?
— Аменорис! — воскликнул Мюри. — В тебе течет кровь фараонов Египта. Ты обладаешь тайнами жрецов. Пойдем к Изиде. Скажи страшное слово и, когда богиня явится, мы вымолим у нее наше счастье… Создавшая жизнь мудра. Она поймет, что нельзя разорвать два сердца, когда они питаются одними соками жизни… Нельзя обрубить корни и сохранить жизнь ветвям… Пойдем!
— Но как же я скажу это слово! — отрицательно покачала головой Аменорис. — Нельзя смертным безнаказанно вызывать богиню… для личных
— Богиня простит нас, — возразил Мюри. — Она поймет, что не мы, а наша любовь взывает к ней, сотворившей и Любовь и нас, и вложившей в наши души чувство, которое сильнее смерти…
— Я боюсь, Гору, — воскликнула Аменорис. — Богиня справедлива, но страшен ее гнев…
Мюри сильно сжал руку Аменорис, пытливо смотря ей в глаза.
— Так, значит… — медленно заговорил он глухим голосом. — Ты, Аменорис, ты подчиняешься решению, переданному тебе лживой Химерой?.. Ты отступаешь, не испробовав все средства, какие во власти смертных?.. Ты боишься гнева богини?.. Так что же? Разве для нас ее гнев страшнее разлуки?.. Ты не любишь меня, Аменорис?.. Богиня Гатор не коснулась лепестками лотоса твоего сердца…
Аменорис вдруг решительно выпрямилась.
…Аменорис вдруг решительно выпрямилась.
— Нет, Гору, нет! — с внезапной энергией заговорила она. — Я не могу отказаться от тебя… Ты прав, гнев богини менее страшен, чем вечная разлука… Пойдем!..
И схватив своими тонкими, словно высеченными из мрамора, руками сильную руку Мюри, она повлекла его к входу в храм.
Пройдя колоннаду, они вошли в большой зал храма, высеченный из белого мрамора с рельефными изображениями на потолке и стенах; посредине возвышалась громадная статуя богини Изиды с большими золотыми рогами на голове, между которыми искрилось тысячами огней искусно сделанное солнце с лучами, расходящимися во все стороны. По бокам изображения курились благовония на двух треножниках, тускло освещавших лицо богини.
Дойдя до изображения Изиды, Мюри приостановился и ему показалось, что брови Изиды сердито сдвинулись, а в глазах, устремленных на него, блеснул гневный огонек…
Но Аменорис повлекла его дальше и, обойдя громадную фигуру Изиды, подвела к стене позади статуи.
— Мой Гору, — быстро зашептала она, — мы пойдем в подземный храм, куда открыт доступ только жрецам и людям, в жилах которых течет кровь фараонов. Только там можно вызвать богиню и только там она показывается людям, ищущим ее мудрости… Но ты, мой Гору, не имеешь права войти в скрытый от глаз смертных, храм… пока не сделаешься мужем дочери фараона… Вот, возьми этот уреус, символ власти над жизнью и смертью… Перед лицом богини ты мой муж. Ты взял мое сердце, возьми же и власть, данную мне моим рождением. Теперь ты можешь войти, так как ты муж дочери фараона и будущий фараон Египта.
Мюри, взволнованный словами Аменорис, почтительно взял золотой уреус, поднес его ко лбу и спрятал на груди.
Тогда Аменорис прикоснулась к стене и часть ее раздвинулась, открыв небольшой скрытый проход, ведущий в тайный храм, доступный только посвященным. Затхлостью и сыростью веков
Следуя за девушкой, державшей его за руку, Мюри некоторое время шел по узкому коридору, высеченному из камня.
Аменорис в полной темноте уверенно шла вперед, ни разу не останавливаясь и не замедляя хода.
— Осторожней, Гору! — приостановилась она наконец. — Здесь начинается лестница.
Мюри сделал неуверенный шаг и почувствовал под ногами ступени, узкие, скользкие, покрытые мокрой плесенью. Придерживаясь за стену, он начал спускаться вниз.
Один раз из-под ног его выпрыгнула большая жаба и, звонко ударившись о каменные плиты лестницы, исчезла во мраке. Мюри вздрогнул и невольная дрожь пробежала по его телу. Наконец, вдали показался едва заметный свет.
— Мы приближаемся, — прошептала Аменорис. — Собери все свое мужество, Гору, так как ты сейчас увидишь то, что недоступно уму смертного…
Свет становился все сильнее. Отливаясь голубоватым тоном, он причудливо играл на мокрых камнях лестницы, создавая таинственное, жуткое настроение.
Лестница окончилась.
Следуя за Аменорис, Мюри вошел в большую комнату, высеченную из огромных каменных плит, на которых были художественно изображены сцены из жизни Изиды.
Прямо напротив входа высилась большая статуя богини, удивительно искусно сделанная из белого мрамора и украшенная золотом и драгоценностями. По бокам на треножниках курились благовония, дым от которых мелкими струйками поднимался вверх и окружал голову Изиды как бы легким и прозрачным облаком.
Аменорис подвела Мюри к статуе и распростерлась ниц перед ней. Затем, встав, она подошла к подножию и, надавив какую-то пружину, открыла скрытый в мраморной глыбе ящик, вынула из него небольшую коробку и высыпала содержимое на золотые треножники, на которых курились благовония.
Тотчас же густой белый дым поднялся кверху и окутал фигуру Изиды, сделав ее невидимой.
Резкий запах, немного напоминавший запах ладана, распространился по храму. Голова у Мюри слегка закружилась и в глазах замелькали зеленые круги.
— Мужайся, Гору! — вдруг услышал он прерывающийся голос Аменорис. — Сейчас я скажу страшное слово…
Мюри вздрогнул.
Как ни сильна была его любовь к девушке, как ни настаивал он на вызове богини, но в этот момент он готов был от всего отказаться, только бы выйти на воздух. Страшным усилием воли победив охватившую его слабость, он ответил Аменорис:
— Я готов, произноси заклинание.
Аменорис сделала несколько шагов вперед, подошла к фигуре богини, и подняв руки кверху, заговорила каким-то странным глухим голосом, не похожим на тот голос, каким она говорила с Мюри:
— Великая Изида, создавшая все живущее! Именем любви нашей, внушенной нам богиней Гатор по твоему повелению, именем права, данного мне при рождении, именем великих тайн жизни заклинаю тебя, приди сюда и удели нам от твоей великой мудрости… Атомом вечного начала всех начал, заложенным во мне тобою же, атомом, который начался в жизни вместе с тобою, атомом, который так же бессмертен и могуществен, как и ты, ибо он составляет часть тебя, ибо его даже ты, великая богиня, не можешь уничтожить, я заклинаю тебя: Приди!.. Страшным словом вечности вечного Начала требую я: Приди!..