Таинственный остров(Повести и рассказы)
Шрифт:
Громко произнеся, скорее выкрикнув, последние слова, Аменорис продолжала стоять неподвижно, подняв руки кверху и слегка изогнув стан, похожая на изваяние талантливого скульптора, желавшего создать шедевр красоты и грации. Тело было неподвижно, но чувствовалось, что духовные силы девушки напряжены до последней степени.
…Аменорис продолжала стоять неподвижно, подняв руки кверху и слегка изогнув стан…
Эти
Вдруг по храму пронеслось легкое дуновение ветерка, легкое, едва заметное, но действие его на сознание было настолько велико, что Мюри упал на колени, едва смея смотреть вокруг себя.
Аменорис продолжала стоять на прежнем месте, напрягая всю волю, чтобы невидимыми нитями связаться с богиней.
Легкое дуновение пронеслось и исчезло, как небольшой порыв теплого вечернего ветра. Затем под куполом храма показалось небольшое голубоватое облако, быстро перебегавшее с места на место.
Облако постепенно увеличивалось, сгущалось. Голубоватый свет, исходящий от него, становился ярче. Странный аромат наполнил храм и слегка кружил голову, в ушах звучали аккорды таинственной непонятной музыки. Моментами казалось, что аккорды страшно мощны, как раскаленным молотом бьют по сознанию, заставляя страдать, моментами же казалось, что это просто движение воздуха.
Голубое облако сгустилось в плотную светящуюся массу и остановилось над головой изваяния Изиды. По временам из облака отделялись небольшие голубоватые лучи, похожие на молнии и, прорезывая темноту храма, освещали его каменные стены со следами сырости и плесени.
Так продолжалось несколько минут. Наконец, облако опустилось на статую богини и окутало ее, скрыв от глаз дрожащих Аменорис и Гору.
Одновременно какая-то волна пробежала по храму.
Ничего не случилось, но Мюри стало ясно, что что-то могущественное, сильное, таинственное, стоящее намного выше его понимания, произошло здесь.
Аменорис упала на землю лицом к изображению богини, окутанному облаком, и лишь слабо вздрагивающие плечи показывали, что она жива…
…Аменорис упала на землю лицом к изображению богини…
Мюри казалось, что все это он видит во сне…
Внезапно из облака послышался тихий мелодичный голос, едва слышный, но каждое слово его врезалось огненными буквами в воспаленный мозг людей, осмелившихся заглянуть в вечность.
— Зачем звали вы меня, созданные мною люди? Разве для того, чтобы просить меня изменить предопределение? Слушайте! Если в длинной железной цепи, натянутой машинами, разбить одно звено, то что сделается с цепью? Она разорвется, и понадобится все начинать сначала, чтобы снова натянуть цепь… В великой вечной цени эволюции каждый из вас — это звено, назначенное заранее, чтобы укрепить натянутую жизнью цепь. И если такое звено не выполнит заранее Великим Началом предназначенную ему работу, то цепь разорвется и погибнет вековая работа мира… Как же вы хотите, чтобы я помешала предопределению? Чтобы нарушила гармонию созидания ради вас, атомов, служащих одной великой цели беспрерывного движения вперед
Раздался сильный удар грома, помещение храма наполнилось огненными стрелами, облако, скрывавшее изображение богини Изиды, как бы разорвалось пополам и осветило строгие черты лица статуи сильным голубоватым светом.
В глазах Мюри заходили голубые круги, сознание помутилось и он почувствовал, что безудержно летит в пропасть, не будучи в силах остановить стремительность полета.
Внезапно ощущение изменилось. Мюри стало казаться, что он выбирается из какого-то хаоса страшного, непонятного; напрягает всю силу, но что-то сдерживает его, не пускает… Наконец, сделав последнее усилие, Мюри открыл глаза.
Наклонившись над ним, стояла Аменорис и держала его голову в своих руках. Статуя богини Изиды стояла неподвижно, тускло освещенная огнем светильников, от которых тонкими струйками поднимался дым курений, теряясь в высоте храма.
— Что это?.. Сон?.. — проговорил Мюри, немного приподнимаясь с пола.
— Нет, мой Гору, — грустно ответила Аменорис, — это… откровение… откровение, которому мы должны подчиниться, ибо изменить предопределенное свыше не во власти смертных. Ты слышал слова Изиды. Она сказала: «Ждите и надейтесь»… Будем же надеяться, Гору, так как большего сделать мы не можем…
И, не в силах больше сдерживаться, Аменорис громко зарыдала, припав к плечу Мюри.
Нежно обняв девушку, Мюри поднял ее с пола и повел к выходу, желая поскорее выйти на воздух, так как благовония курильниц кружили ему голову.
Быстро поднявшись по лестнице, они вышли в коридор и ощупью добрались до стены, в которой находилась скрытая дверь.
Аменорис, оставив Мюри, быстро подошла к стене и надавила пружину, но стена оставалась неподвижной. Она надавила вторично — с таким же результатом.
— Что-то случилось, Гору, — прошептала она, — а другого выхода я не знаю…
— Покажи мне, где пружина? — ответил Мюри. — Я посмотрю…
Мюри подошел к стене.
Но в это время камень бесшумно скользнул в сторону и в образовавшемся проходе Мюри увидел толпу жрецов с факелами в руках. Впереди стоял верховный жрец богини Изиды в высоком головном уборе, с золотым жезлом в руках. Худой, сморщенный, но еще сильный старик с ястребиным носом, маленькими злыми глазами, казалось, взглядом хотел проникнуть в душу стоявших перед ним людей.
В уме Мюри смутно мелькнуло воспоминание, что он видел этого человека еще в Лондоне в своей квартире, когда переживал странное состояние, вызванное кольцом.
— Кто вы, осмелившиеся нарушить покой великой Изиды? — глухим голосом спросил жрец, холодным взглядом смотря на Мюри. И казалось, что нет той силы, которая могла бы пробудить в нем чувство жалости или сострадания.
Девушка выступила вперед.
— Это я, дочь фараона!.. Разве ты не узнал меня, Ма-Ка-Ра?.. По праву рождения пришла я в тайный храм, чтобы спросить совета богини Изиды. А это, — гордо выпрямившись, добавила она, указывая на Мюри, — мой муж. Я сегодня передала ему золотой уреус, а с ним вместе право на власть и на титул фараона Египта.