Таинственный остров
Шрифт:
Но объяснение этой загадки придет позже. Когда Сайрус Смит сможет говорить, он расскажет все, что произошло с ним. Теперь же надо было возвратить его к жизни. Гедеон Спилет предложил растереть его. Пенкроф немедленно снял с себя фуфайку и начал энергично растирать ею тело инженера. Согретый этим грубым массажем, Сайрус Смит чуть шевельнул рукой. Дыхание его стало более размеренным. Он, видимо, умирал от истощения, и, не явись вовремя его товарищи, Сайрус Смит погиб бы.
– Вы считали хозяина мертвым? – спросил у Наба моряк.
– Да, – ответил
Наб рассказал, как он нашел Сайруса Смита. Накануне, покинув Камин на рассвете, он пошел вдоль берега на север, по тем самым местам, где уже проходил однажды. Там – Наб признался, что делал он это без тени надежды, – он еще раз стал осматривать песок, скалы в поисках хотя бы самых легких следов, которые могли бы навести его на правильный путь. Особенно внимательно искал он следы в той части берега, которая не покрывается водой во время приливов: приливы и отливы стирают с песка всякие следы. Наб не надеялся найти своего хозяина живым. Он искал труп, чтобы похоронить его собственными руками.
Наб искал долго, но безуспешно. Не заметно было, чтобы этот пустынный берег когда-либо посещал человек. Среди тысяч ракушек, устилавших землю, не было ни одной раздавленной. Нигде не было ни малейших следов пребывания человека, ни свежих, ни старых.
Наб решил пройти еще несколько миль вдоль берега: течение могло отнести труп на большое расстояние, но, если утопленник находится в близком соседстве от пологого берега, редко бывает, чтобы волны не прибили его рано или поздно к земле.
Наб знал это и хотел в последний раз увидеть своего хозяина.
– Я прошел еще две мили, обошел все рифы, обнажившиеся при отливе, и отчаялся уже что-либо найти, как вдруг около пяти часов вечера я увидел на песке отпечатки ног…
– Отпечатки ног?! – вскрикнул Пенкроф.
– Да!
– И эти следы начинались у самых рифов? – спросил журналист.
– Нет, – ответил Наб. – Они начинались там, где кончается линия прилива. Следы за этой чертой, должно быть, стерлись при отливе.
– Продолжай, Наб, – попросил Гедеон Спилет.
– Увидев эти следы, я точно обезумел. Следы были совершенно отчетливыми и направлялись к дюнам. На протяжении четверти мили я шел по этим следам с осторожностью, чтобы не стереть их. Через пять минут я услышал лай собаки. Это был Топ. И Топ проводил меня сюда, к моему хозяину!
В заключение Наб рассказал о своем горе при виде этого бездыханного тела. Он напрасно искал в нем признаки жизни. Но все его усилия привести инженера в сознание были тщетными. Единственное, что оставалось, – это отдать последний долг тому, кого верный слуга любил больше всего на свете!
Тогда Наб вспомнил о своих товарищах. И они, вероятно, захотят в последний раз увидеть Смита. Топ был рядом. Не может ли он довериться этому верному животному? Наб несколько раз назвал имя Гедеона Спилета, того из спутников инженера, которого Топ знал лучше других. Затем он поставил его мордой к югу и махнул рукой. Топ побежал в указанном направлении. Читателю известно, как, руководимый каким-то необычайным инстинктом, Топ, никогда не бывший в Камине, разыскал его.
Товарищи Наба выслушали этот рассказ с величайшим вниманием. Им было совершенно непонятно, как могло случиться, что Сайрус Смит после жестокой борьбы с волнами, которую он должен был выдержать, пробираясь вплавь через буруны, не имел ни одной царапины. Не менее загадочным было то, как инженер добрался до этого грота, затерянного среди дюн, почти в миле расстояния от берега.
– Значит, это не ты, Наб, доставил в грот своего хозяина? – спросил журналист.
– Нет, не я, – ответил Наб.
– Ясно, что мистер Смит добрался сюда сам, – заметил моряк.
– Ясно-то ясно, но совершенно непонятно, – заметил Гедеон Спилет.
Эту тайну мог разъяснить только сам инженер. А для этого нужно было ждать, чтобы он обрел дар слова. К счастью, жизнь быстро возвращалась к нему. Растирание помогло восстановить кровообращение. Сайрус Смит снова шевельнул рукой, потом головой, и наконец несколько невнятных слов вырвалось из его уст.
Наб, склонившийся над ним, окликнул его, но инженер, по-видимому, не услышал оклика, и глаза его по-прежнему оставались закрытыми. Жизнь проявлялась в нем только движениями, сознание все еще не возвращалось.
Пенкроф пожалел, что у него не было ни огня, ни возможности развести его. К несчастью, он не догадался захватить с собою трут, который легко было бы воспламенить простым ударом двух камешков друг о друга. В карманах же инженера, если не считать часов, решительно ничего не было. Нужно было, следовательно, перенести Сайруса Смита в Камин, и как можно скорее. Таково было общее мнение.
Между тем инженер понемногу приходил в сознание. Вода, которой ему смачивали губы, оказывала свое действие. Пенкрофу пришла в голову счастливая мысль размешать в этой воде немножко сока от жареного глухаря.
Герберт, сбегав к берегу моря, принес две раковины, Моряк состряпал свою микстуру и поднес ее ко рту инженера. Тот жадно выпил все. После этого глаза его открылись.
Наб и журналист склонились над ним.
– Хозяин! Хозяин! – вскричал Наб.
Теперь инженер услышал его. Он узнал Наба и Спилета, потом Герберта и моряка и чуть заметно пожал им руки.
Снова он произнес несколько слов, по-видимому повторяя вопрос, который волновал его даже в беспамятстве. На этот раз его слова были поняты всеми:
– Остров или материк?
– Ах! – не мог сдержать восклицания Пенкроф. – Черт возьми, нам это решительно безразлично, мистер Смит! Лишь бы вы были живы! Остров или материк? Узнаем позже!
Инженер слегка кивнул и как будто уснул.
Все замолчали, оберегая его сон. Журналист посоветовал пока что приготовить носилки для переноски инженера в Камин. Наб, Пенкроф и Герберт вышли из грота и направились к высокому холму, увенчанному несколькими чахлыми деревьями.