Таинственный Шекспир

Барков Альфред Николаевич

Во избежание излишнего углубления в вопросы теории, предлагаемые работы построены таким образом, чтобы наглядно продемонстрировать только методику анализа, доступную для использования любым читателем, который пожелает самостоятельно вскрыть структуры других мениппей. Те, кто заинтересуются теорией мениппеи, могут ознакомиться с нею более подробно в книге А. Баркова «Прогулки с Евгением Онегиным».

Хотелось бы, чтобы читатели этой книги проявили максимум недоверия к авторам, сделали все возможное, чтобы опровергнуть сделанные выводы. Поэтому убедительная просьба: не приступайте к чтению, пока не освежите в памяти тексты «Гамлета» и «Белой гвардии» (умышленно избегаем употребления здесь понятия «содержание»); держите эти тексты в процессе работы перед собой и как можно чаще к ним обращайтесь. Со своей стороны, мы сделали все возможное, чтобы переложить часть работы на Вас, читатель.

Работайте вместе с нами (лучше – против нас); не принимайте на веру ни единого нашего слова; сопротивляйтесь, перепроверяйте и опровергайте… Другие читатели нам не нужны: четыреста лет ошибочного толкования содержания «Гамлета», извращенное толкование гражданской позиции Булгакова – слишком высокая цена, чтобы мы могли позволить себе и сейчас, на пороге третьего тысячелетия, подходить к творениям истинных гениев с примитивными мерками. Конечно, гений вызывает преклонение, а оно парализует мысль; и все же мы должны попытаться хоть чуточку преодолеть свою косность – затем, хотя бы, чтобы убедиться, насколько мы неправы, принимая за гениальность вовсе не то, что есть на самом деле. К тому же, гении от нас ничего не скрывают, в текстах есть все необходимое для постижения смысла; наоборот, доверяя нашему интеллекту, они, гении, не слишком подробно расписывают, где «наши», а где «ихние», кто из персонажей «хороший», а кто – «плохой». К тому же, как у Шекспира, так и у Булгакова были чисто политические мотивы, чтобы поглубже скрыть истинное содержание своей сатиры; за такую сатиру их могли просто казнить…

Если же Ваше сопротивление окажется сломленным, не чувствуйте себя побежденными; считайте, что Вам удалось преодолеть в себе раковую опухоль интеллекта – стереотип мышления, который не позволяет понять содержание поистине гениальных произведений и побуждает нас восторгаться тем, что едко высмеивается… Будем счастливы, если в результате чтения у кого-то возникнет потребность самому попробовать свои силы и вскрыть содержание знаменитых, но не понятых пока произведений этих и других гениев, среди которых и Рабле, и Сервантес, и Гоголь, и Джойс, и…

Глава I

Сколько отцов у принца Датского?

В разные фабулы «Гамлета» Шекспир ввел разных персонажей по имени Гамлет. Поэтому Гамлет воспринимается как противоречивый и низкохудожественный образ (Т.С. Элиот).

О противоречиях в этой драме Шекспира написано немало. Характеризуя их, поэт, драматург, эссеист и будущий Нобелевский лауреат Т.С. Элиот в 1920 году в сборнике критических статей The Sacred Wood даже употребил такое понятие как «отсутствие объективного соответствия» (у нас это называют «нарушением внутренней логики образа»). Элиот констатировал тот факт, что наличие в «Гамлете» вопиющих противоречий резко снижает его художественные достоинства. Действительно, нелепости в прорисовке образов основных героев разительны. Но востребованность этого произведения – результат интуитивного восприятия художественности – свидетельствует о наличии невыявленного композиционного средства. Такому феномену может быть только одно объяснение: «драма» фактически является романом-мениппеей со скрытым смыслом; противоречия – не следствие «ошибок» автора, а художественное средство.

Располагавший обширными материалами по данной тематике А.А. Аникст, по книгам которого изучает работы Шекспира уже не одно поколение студентов филфаков в странах бывшего СССР, обозначил несколько основных несоответствий в фабуле пьесы:

1. Из содержания первого акта следует, что Гамлету двадцать лет, а в пятом четко указано, что ему тридцать.

2. Из текста не ясно, знала ли королева о том, что Клавдий готовится убить ее мужа.

3. Непонятно, почему Гамлет встречает Горацио так, как будто они давно не виделись, тогда как за два месяца до этого, то есть, в момент убийства короля, Гамлет находился в Виттенберге, где должен был быть и Горацио.

4. Странно, что Горацио, прибывший на похороны короля и находившийся все время в Эльсиноре, за два месяца ни разу не встретился с Гамлетом.

Последнее наблюдение А.А. Аникста можно дополнить: еще более странно, что они не виделись на похоронах. Прибыв в Эльсинор по случаю такого печального события, уж у гроба короля они никак не могли разминуться. Странно и то, что они не встретились еще в Виттенберге – ведь Горацио должен был сразу выразить другу свои соболезнования, да и ехать из Германии они должны были вместе…

Если мы действительно верим Шекспиру как гениальному художнику, то из этого противоречия следует, что мы неправильно воспринимаем фабулу произведения

в том виде, как она была задумана автором. То есть, в «действительности» либо Гамлет и Горацио не были вместе в Виттенберге, либо не имело места событие самих похорон (детали которых, кстати, в тексте отсутствуют). Понимаю, последнее заявление может вызвать недоумение со стороны шекспироведов; но мы должны исходить исключительно из содержащихся в тексте реалий. И, если подходить к анализу с привлечением единственного известного человечеству достоверного метода – дедукции, то следует включать в круг рассмотрения все версии и, последовательно отвергая не согласующиеся с реалиями, оставлять единственно возможную. Ведь в тексте нет ни единой детали, характеризующей отношения принца с отцом. Более того – Гамлет попадает на церковное кладбище при Эльсиноре, где хоронят знать. Другого места, где мог быть захоронен недавно погибший король, нет. Казалось бы, попав на место погребения отца, скорбящий принц просто не может не проявить своих сыновьих чувств; однако этого не происходит – даже тогда, когда могильщик своим рассказом о поединке короля Гамлета с Фортинбрасом должен был бы возбудить такие эмоции.

Специфика жанра? Недосмотр Шекспира? Вряд ли. Череп шута Йорика благодаря художникам и поэтам пост-шекспировской эпохи приобрел всемирную славу, причем исключительно в «философском» контексте. Но давайте спустимся на грешную землю и вспомним, какую гамму чувств вызвал вид этого черепа у принца Датского – вплоть до растроганных воспоминаний о том, как за двадцать три года до этого он целовал губы этого самого шута… А вот недавние похороны родного отца на этом же кладбище никаких воспоминаний у принца почему-то не вызвали… После всех его монологов, тем более с учетом его нежелания снимать с себя траурное одеяние, такое поведение выглядит более чем странным…

Удивительно, но ни в одной из посвященных разбору «Гамлета» работ не пришлось встретить упоминания об этом обстоятельстве, хотя в нем скрыто очень глубокое противоречие; причем оно касается не прорисовки образа какого-то персонажа, а противоречий в существенных деталях фабулы. Получается, что у принца как бы два отца: один похоронен за два месяца до начала описываемых событий, а о другом он даже не вспоминает. Конечно, такие наблюдения можно расценивать как ересь – если только не учитывать того обстоятельства, что в пьесе все-таки два принца Гамлета: двадцати и тридцати лет от роду…

И, наоборот, исходя из совокупности реалий текста, два короля – Гамлет и «Клавдий» – постепенно сливаются в образ одного персонажа с общей биографией. В тексте нет никаких данных, подтверждающих, что последний муж Гертруды появился в Эльсиноре за каких-нибудь два месяца до начала описываемых событий; зато многое говорит о том, что этот персонаж стал мужем Гертруды, когда принц Гамлет был еще ребенком…

Через 2 месяца после похорон пушечный салют в честь осушения Королем каждого бокала рейнского выглядит более чем неуместным. Странно, что, рассказывая Горацио об этом обычае, носящий траур принц не выражает возмущения таким проявлением кощунства по отношению к памяти своего отца, который, по его же характеристике, не был пристрастен к чувственным удовольствиям (I-2, 139,140). Понятно, что этот обычай, по причине которого другие народы презирают датчан, был введен с воцарением отчима принца. Но репутации такого рода не формируются за два месяца, на это уходят десятилетия; да и сам принц говорит, что обычай существует с тех еще времен, с которых он себя помнит. Еще штрих: последний муж Гертруды осушает рейнское в честь ее сына «сейчас»; в пятом акте оказывается, что такое же вино пили в замке более чем за двадцать лет до этого, когда еще был жив шут Йорик. И когда принц Гамлет был совсем ребенком…

Прибывшим в Эльсинор Розенкранцу и Гильденстерну Король говорит, что давно хотел их видеть (II-2). Но в контексте двухмесячного промежутка времени понятие «давно» звучало бы просто нелепо, тем более если в этот период происходит целый ряд судьбоносных для державы событий, среди которых смерть короля, замужество его вдовы и инагурация ее нового мужа… Вот, обращаясь к Лаэрту, Король упоминает, что Полоний давно ему служит; в другой сцене (II-2, 42), обращаясь уже к Полонию, он заявляет: «Как всегда, ты приносишь хорошие вести»… Здесь понятия «давно» и «как всегда» никак не могут употребляться в контексте периода, ограниченного двумя месяцами… Да и из ответа Полония (стр. 45) можно заключить, что этому монарху он служит уже давно; это же подтверждается и в стр. 153–155. Далее (стр. 350) Гамлет заявляет, что при жизни его отца с его братом никто не считался; когда же этот брат стал королем, за миниатюру с его портретом дают большие деньги. Опять-таки, за два месяца такого произойти не могло.