Так было…(Тайны войны-2)
Шрифт:
Каргопулос мгновение колебался — стоит ли посвящать в события эту девушку, одетую в форму британского сержанта. Но Кет спрашивала так участливо… Потом она нравилась греческому капитану, и капитан уступил.
Идемте, — сказал Каргопулос и повлек девушку за собой.
Через кухню, посреди которой подобно жертвеннику возвышалась большая плита, они поднялись в тесный дворик, заполненный людьми и повозками. Хозяин ресторана стоял с фонарем и распоряжался у сарая. Из распахнутых дверей выносили какие-то мешки, ящики, грузили их на двуколки, навьючивали на спины мулов, и погонщики тотчас же уводили их со двора. Все, что предстало перед глазами Кет, напомнило ей восточный базар поздним вечером. В свете чадящих фонариков мелькали лица,
Каргопулос сказал застывшей в изумлении девушке:
— Это наша интендантская служба, — он усмехнулся и потом серьезно добавил: — Нас хотят задавить голодом, но, видите, свет не без добрых людей. Жители собирают нам пищу. Теперь продукты отправляют в лагерь. Конечно, не все дойдет по назначению, что-то отнимут ваши солдаты, блокирующие лагерь, но все же помощь египтян позволяет нам жить хотя бы впроголодь и стоять на своем. Я верю вам, мисс Кет, и поэтому говорю откровенно.
К ним подошел тот египтянин, который сидел рядом за столиком. Его сопровождала женщина в темной одежде. За плечами она держала мешок, который тут же опустила на землю. Египтянин что-то сказал капитану, Каргопулос перевел:
— Эта старая женщина принесла нам лепешки, она напекла их сегодня. Муку собрала у соседей. Видите, сколько у нас друзей!
Каргопулос по-восточному прижал руку к груди и поклонился женщине. Египтянин переложил хлеб в корзину и вернул ей мешок. Когда женщина отошла, капитан продолжал:
— Вторую неделю мы живем на то, что собирают нам жители городов и феллахи соседних оазисов. А ведь нас несколько тысяч человек. Египтяне чувствуют на нашей стороне правду. В английских газетах нас называют трусами, упрекают, что мы не хотим воевать, не хотим ехать в Италию. Но это ложь! Каждый из нас готов драться, но драться там, где наши семьи, наша земля. — Каргопулос неопределенно указал куда-то рукой. — Вот что происходит, мисс Кет. Мы защищаем свое достоинство… Извините меня, я должен идти.
Капитан отошел, но Кет нагнала его. Судорожным движением она нащупала в кармане деньги, вытащила их, все что было, и протянула капитану:
— Возьмите, Теодор. Это все, что я могу для вас сделать… Возьмите! Не все англичане ваши враги. Далеко не все!..
Кет не слышала, что ответил ей Каргопулос. Она стремительно сбежала по лесенке вниз и, взволнованная всем, что произошло, вернулась в зал. Там ее ждали.
Компания вышла на улицу. Луна еще не взошла, и было совсем темно. Кет подумала: «Вероятно, Теодор хочет вернуться в лагерь, пока не рассвело… А что, если его убьют в темноте?!» Кет вздрогнула. Лейтенант держал ее под руку.
— Вам холодно? — спросил он. — Хотите, я дам вам свой китель?
Кет отказалась.
А события неумолимо приближались к развязке. В середине следующей недели Черчилль прислал генералу Пейджу новую телеграмму. Теперь он переписывался с ним ежедневно. В телеграмме было сказано:
«Если вы найдете необходимым открыть огонь по лагерю мятежников, не сможете ли вы начать с нескольких прицельных залпов по их батареям, нацеленным на вас. Если этого будет мало, дайте дозу покрепче…»
Черчилль требовал, чтобы его непрестанно держали в курсе событий. Расчет на голодную блокаду не оправдался, и премьер-министр приказал перейти к более решительным действиям. Подавить мятеж вооруженной силой поручили дивизии полковника Беркли. Правда, он только исполнял обязанности командира, но вся ответственность за ликвидацию бунта ложилась теперь на него. В ответ на запрос Черчилля Беркли продиктовал Кет план разработанных им действий.
«Мой план соответствует вашим предложениям, — писал он, преисполненный гордости за то, что ему довелось вступить в переписку с премьер-министром. — Сначала перед рассветом я полагаю захватить две высоты, господствующие над лагерем, затем пустить дымовую завесу и разбросать листовки призывом к бунтовщикам
Черчилль телеграфно утвердил представленный план. Для его обеспечения он принял некоторые политические меры. Из Греции в Каир срочно доставили лидера социал-демократической партии Георга Папандреу. Иден, с которым премьер-министр обсуждал греческую проблему, с сомнением сказал:
— Как мне известно, в Греции нет социал-демократической партии. Хотя бы поэтому Папандреу не может быть ее лидером.
— Разве это имеет значение! — отмахнулся Черчилль. — Нет, так будет. Я знаю, что Папандреу когда-то был губернатором островов Эгейского моря, и довольно жестоким… Он принадлежал к партии Венизелоса Теперь мы назовем его социал-демократом. Это поуспокоит греческие умы, а дальше будет видно. Что нужно эллинам? — Черчилль явно иронизировал. — Папандреу высок, красив, представителен и не так уж стар — чем не премьер! Жена актриса, сын в Америке — это тоже кое-что значит. Сын обеспечит поддержку из Вашингтона. Папандреу уже входит в свою роль, подготовил декларацию о целях своего правительства. Новый премьер знает, чего от него хотят. Я получил от него текст декларации. Он так и пишет — мы обеспечим приход в Грецию наших великих союзников, которые гарантируют порядок и свободу… Сейчас Папандреу, вероятно, уже в Каире. Он заменит Цудероса…
В конце апреля события в Александрии закончились капитуляцией греческой бригады перед британскими войсками, окружившими ее со всех сторон. Удалось подавить мятеж и на кораблях греческого королевского флота.
Полковник Беркли был доволен успехом. Еще бы! С мятежниками расправились если не так быстро, то энергично. Как требовал премьер-министр… Беркли только что прочитал итоговую сводку потерь мятежников — на флоте они потеряли около пятидесяти человек убитыми. В пехотной бригаде несколько больше, но тоже не так много. Это хорошо, что удалось добиться успеха малой кровью. Беркли никогда не жаждал жертв — чьих бы то ни было. Греки никогда не делали ему ничего плохого. Полковник действовал только по долгу службы. Хорошо, что все хорошо кончается… Теперь можно подумать и об отдыхе. Не пригласить ли Кет на экскурсию к пирамидам? Поездка займет не так много времени. Раздумывая об этом, Беркли вызвал к себе в кабинет сержанта Кет Грей.
Кет вошла к командиру дивизии сумрачная, с плотно сжатыми губами. Полковник сразу почувствовал недоброе, но все же не отказался от своего намерения.
— Скажите, Кет, не отправиться ли нам куда-нибудь на прогулку. Я чертовски устал со всей этой историей. Вы бывали в Карнакском храме? Или, может быть, посмотрим на пирамиды? — Беркли говорил о прогулке как о решенном деле.
Кет посмотрела прямо в глаза полковнику. Ее губы дрожали.
— У вас нет ко мне других вопросов, по службе? — спросила она.
— Очаровательный сержант продолжает сердиться на своего полковника? — шутливо ответил Беркли.
Кет не могла больше сдерживаться.
— Вы… вы палач! — воскликнула она. — На ваших руках кровь! Я не хочу вас видеть! — Всхлипывая, Кет выбежала из кабинета. Перед тем как явиться к полковнику, Кет прочитала списки греков, убитых при подавлении мятежа. В списке была фамилия капитана греческой королевской армии Теодора Каргопулоса…
Полковник Беркли растерянно стоял перед столом в служебном кабинете и рассматривал свои холеные руки.