Так было…(Тайны войны-2)
Шрифт:
Именно ради того, чтобы отсеять плевелы от пшеницы, Гизевиус и предпринял некоторые шаги в отношении «Европейского союза». С ним удалось покончить через старых друзей из гестапо. Как выяснилось, в союз входили не только немецкие интеллигенты, но и иностранные рабочие, даже русские военнопленные. Этого еще не хватало!
В гестапо не стали с ними церемониться, а Гизевиус заработал политический капиталец разоблачителя антифашистской крамолы. Агенту-двойнику это было очень кстати. Но в последнее время кое у кого опять появились настроения привлечь к перевороту коммунистов.
Но чего совершенно не понимал Гизевиус, это странной медлительности, сменяемой нервозной спешкой, в подготовке покушения на Гитлера, У англичан и американцев на неделе семь пятниц. Последний раз покушение готовили в январе и снова неудачно. Оно могло бы пройти успешно, но…
Произошло это так. Для покушения решили использовать демонстрацию новых образцов армейского обмундирования. Гитлер большой охотник до таких зрелищ. Три офицера-манекена должны были принести с собой взрывчатку и подорваться вместе с фюрером. Все продумали и рассчитали. Одним из смертников вызвался быть монархистски настроенный фон Клейст-младший, из рода Клейстов, давших Германии тридцать шесть генералов и одного фельдмаршала.
Однорукий полковник фон Штауфенберг из штаба резервных войск, вступивший не так давно в оппозицию, принял на себя военную подготовку переворота и постепенно оттирал других генералов. О его планах Гизевиус узнал в самый последний момент. Только накануне покушения он мог сообщить обо всем Аллену Даллесу. Американец вскипел. Его неандертальские надбровные дуги будто выперли еще больше. Разговор происходил в Берне на Херренгассе.
— Вы снова делаете не то, что надо! — прикрикнул Даллес на агента-двойника. — Немедленно всё отмените!
— Я уже не в силах этого сделать, — возразил Гизевиус. — Покушение произойдет завтра утром.
— Тогда мы сами его отменим. Где назначена демонстрация образцов?
Гизевиус ответил и даже показал на карте. Даллес торопливо вышел. Вскоре он вернулся и продолжал разговор более спокойно.
— Я прошу вас не торопиться с такими крайними мерами, господин Гизевиус, — сказал он, выпроваживая агента из кабинета, — Не торопитесь. Когда будет нужно, вы получите указания.
На другой день, за час до демонстрации нового обмундирования, когда в сборе были уже все портные и интенданты, на плац-полигон налетели американские бомбардировщики. Здесь не было никаких военных объектов, и самолеты бомбили как-то вяло, но тем не менее демонстрацию образцов пришлось отменить. Гитлер не приехал, его предупредили о налете по дороге на полигон.
Почти то же самое произошло немного раньше — за месяц до неудачного январского покушения. Полковник фон Штауфенберг сам отправился в ставку Гитлера с бомбой в портфеле. Но совещание вдруг отменили без каких-либо видимых причин. Кейтель просто сказал — заседание не состоится, хотя все уже были в сборе. Ганс Гизевиус связывал это с тем обстоятельством, что как раз накануне лондонские газеты сообщили, будто в Берлине готовится правительственный переворот. Гизевиус просто уверен, что фюрера предупредили из Лондона! После этого пойди разберись
Встреча произошла в квартире генерал-полковника Людвига Бека под видом какого-то семейного праздника. Мужчины должны были съехаться раньше, чтобы поговорить о делах. Гизевиус отправился туда с тысячами обычных предосторожностей и появился в особняке бывшего начальника генерального штаба, когда мужское общество было в сборе. Кроме хозяина, присутствовал здесь начальник берлинской полиции Гельдорф — участник поджога рейхстага; промышленные круги представлял бывший лейпцигский бургомистр Герделер, сидели еще несколько генералов. Говорили довольно откровенно, но все же вслух вещи своими именами не называли. О Гитлере и покушении упоминали иносказательно.
В основном все сходились на одной точке зрения: сохранить режим и предотвратить военный разгром Германии можно только при двух условиях. Прежде всего не допустить советские армии в Европу и возобновить тесные связи с Западом. Для этого необходим сепаратный мир с Англией и Соединенными Штатами. В победу над Советским Союзом здесь уже никто не верил.
Фельдмаршал Клюге, которого Герделер вовлек в оппозицию, впервые присутствовал на встрече заговорщиков и настороженно, с тайной опаской слушал эти смелые разговоры.
«Умный Ганс», как прозвали фон Клюге в армии, был старшим по званию среди присутствующих. После летних неудач под Орлом и Курском Гитлер отстранил фельдмаршала Клюге от командования центральной группой армий, и он оставался пока не у дел. Может быть, эта незаслуженная обида, когда Гитлер накричал на него, словно на фельдфебеля, и привела Клюге в оппозицию. С Герделером, которого в оппозиции прочили на пост премьер-министра, Клюге был близко знаком, и они обращались друг к другу по имени.
— Скажи, Карл, — спросил Клюге, — это реально — сепаратный мир с Западом?
— Видишь ли, — Герделер говорил неторопливо, растягивая слова, как человек, уверенный, что его будут слушать, — не так давно я разговаривал с одним шведом, который встречался с Черчиллем. Черчилль заявил, что до переворота в Германии он не может сказать ничего определенного. Британский премьер просил передать мне, — Герделер многозначительно кашлянул, — что мое правительство будет принято на Западе благосклонно.
Будущий премьер несуществующего правительства не раскрывал до конца своих карт перед единомышленниками. Действительно, швед Валленберг, прибывший какими-то путями из Англии, передал ему разговор с Черчиллем. Но Черчилль говорил несколько иначе — через Карла Герделера премьер хотел завязать связь с Густавом Круппом и другими рурскими магнатами.
Герделер еще добавил:
— Мой коллега и финансист Ялмар Шахт предложил план, с которым союзники несомненно должны согласиться. В условиях сепаратного мира будет оговорено право Германии сохранить вооруженные силы для защиты Европы от большевизма. Как видите, нет и речи о безоговорочной капитуляции.