Так говорил Песталоцци
Шрифт:
– Брижит. Брижит Дюма.
– Бог мой, неужели вам сорок лет!
– Почему сорок? – испугалась моя спутница.
– Девочек называли Брижит, когда была в моде Брижит Бардо. А было это лет сорок назад.
– Меня назвали в честь моей бабушки.
– Она была актрисой?
– Она была монашкой и очень набожной.
– Ну, вы явно пошли не по ее стопам. Занимаетесь делом предосудительным. Врываетесь в чужие квартиры, ищете тайники.
Очень нерасторопный официант принес кофе.
– Стало быть, вы – Мата Хари, – продолжал я. – Но мы с вами поладим, если вы мне покажете фотографии, которые вытащили из тайника.
– Боюсь, что я не смогу этого сделать.
– Тогда, боюсь, что мне придется арестовать вас.
– Меня? – Брижит брезгливо оттопырила нижнюю губу. – Меня? Арестовать? За что?
– Лазите по чужим тайникам… по тайникам моих друзей…
Она хмыкнула:
– Ну, уж если кто кого арестует, то это, скорее всего, я вас.
Настала моя очередь удивляться.
Очаровательная Брижит вытащила из сумки пластиковую карточку и сунула мне под нос.
На карточке я увидел ее фотографию и три полоски: белую, красную, синюю, национальные цвета Французской республики, а сверху много слов, из которых в глаза бросилось сразу два: «Surt'e Nationale», что в переводе означает «национальная безопасность».
– Не ожидали? – участливо спросила несостоявшаяся Мата Хари.
– Не ожидал, – признался я. И на всякий случай поинтересовался. – А за что вы меня хотите арестовать?
Она думала недолго:
– Ну, хотя бы за незаконное ношение оружия.
– Вам не повезло. У меня нет оружия.
– Правда? – удивилась она. – Покажите ваши документы.
Я протянул бразильский паспорт.
– Так вы бразилец, – разочарованно протянула она.
– Раньше я был русским, теперь бразилец. Я знал в молодости господина Тизанникова. Теперь, случайно оказавшись в Париже, решил навестить старого друга. И такая трагедия!
– Только навестить?
– И все.
Я старался говорить искренне, и, кажется, это у меня получилось.
– Значит, вы русский бразилец. Может быть, это даже лучше. Вы хотите нам помочь?
– Хочу, по трем причинам. Во-вторых, я всегда готов помочь вашей службе. В-третьих, я сейчас в таком положении, что отказ от сотрудничества с этой службой был бы неразумным.
– Вы забыли «во-первых».
– Нет-нет. Просто рискованно делать комплименты даме, находящейся при исполнении.
Она протянула мне фотографии, которые вытащила из сейфа у Тизанникова.
– Вы когда-нибудь видели что-либо подобное?
Я взял фотографии, начал их рассматривать.
Такие же фотографии, что показывал мне Билл. Я уже хотел было сказать «нет», и тогда мне бы оставалось только допить кофе и вернуться в Орландо. Но вдруг я обратил внимание на одну фотографию. Дама в белом халате. На фотографиях Билла она стояла спиной, теперь можно было видеть ее лицо. Да, это Лиза. Постарела, но такая же худая и с такими же голубыми глазами.
И я, не задумываясь, ответил:
– Да, мадам, я их видел.
– Мадмуазель, – поправила она. – Мадмуазель.
– Я уже видел эти фотографии, мадмуазель. Именно они и привели меня сюда. Я работаю на наркоконтроль Бразилии. У нас есть подозрение, что Тизанников пользовался очень специфическим наркотиком, производство которого наладил в Бразилии покойный русский профессор Янаев. Мы уничтожили весь запас этого наркотика. Но небольшие его количества иногда всплывают в разных уголках света.
– Мы никогда не думали об этом. Мы интересовались только, почему к Тизанникову приезжают вполне нормальные женщины, платят ему огромные деньги, и он с ними вытворяет такие ужасы.
– Но, может быть, они…
– Нет-нет. Они не мазохистки. Они нормальные.
– Он продолжал заниматься этим делом до самой смерти?
– Нет. Он свернул свое заведение почти полтора года назад.
– От чего он умер?
– Сердечный приступ.
– Могу ли я вам чем-нибудь помочь?
– Можете. Было бы хорошо, если бы вы поговорили с помощницей Тизанникова, баронессой Лиз Морнингтауэр, – Брижит показала на фотографию Лизы в эсэсовской форме. – Вот уже больше года она живет в замке около Тулузы и редко оттуда выезжает.
– С баронессой? – переспросил я.
– Уже два года как она баронесса.
– А вы сами не можете поговорить с ней?
– Увы. Она подданная английской королевы, и брат ее мужа – влиятельный человек в Англии. Очень. Член палаты лордов. Бывший министр. Подобраться к этой семье без каких-либо серьезных оснований мы не можем. Но сейчас она в Париже, приехала на похороны Тизанникова.
– И вы хотите, чтобы я…
– Я хочу, чтобы вы появились у нее в номере и основательно ее допросили. Основательно. Если вы перестараетесь, мы вам простим.
Я начал было протестовать, Брижит меня остановила:
– Вы иностранец. И что бы вы ни сделали… – она многозначительно повторила: – что бы вы ни сделали, вас в двадцать четыре часа вышлют из страны. Потом наши люди встретятся с вами где-нибудь… да хоть в Бразилии, чтобы отблагодарить.
– И когда надо с ней встретиться?
Она посмотрела на свой айфон, прочла что-то:
– Прямо сейчас.
– Где?
– В отеле.
– Какой отель?
Она насмешливо улыбнулась: