Так говорил Песталоцци
Шрифт:
– И что теперь?
– Сидят. И она, и ее любовник.
– А причем здесь журналисты?
– Когда начали расшифровывать звонки с телефона, по которому ей звонили, вышли на журналистов. Одному ты предлагал леопарда, другому бегемота. Как к тебе попал этот телефон?
Я решил правду не говорить.
– Совершенно случайно. Кто-то забыл его на скамейке.
– И ты не знаешь, чей это телефон?
– Ни малейшего представления.
– Профессора этики.
– Ничего себе!
– Крупного специалиста по проблемам этики.
– И его тоже допрашивали?
– Еще как! И про леопарда, и про бегемота. На вторую неделю он признался, что, будучи студентом в Сорбонне, украл у своего товарища кошелек.
– Видать, хорошо допрашивали.
– Французы это умеют.
– Ну и народ! Профессора этики воруют кошельки. Любовники владелицы салона картин крадут рисунки классиков. Ну, как жить после этого!
Прошло два года.
Фокусы и фокусники
Глава седьмая. Писатель Рогаликов
27. Элиз Мэрфи облокотилась на крышку рояля
Билл как всегда остановился в «Пибоди отель». Мы договорились встретиться в два часа. Я опоздал на двадцать минут и начал извиняться. У него было хорошее настроение:
– Не знал, что в Орландо тоже пробки.
– Пробок нет. Но есть жены, которые, отдав свою машину в ремонт, берут машины мужей, не поставив их в известность.
– Такие жены есть и в Вирджинии.
– Прилетел погреться?
– И погреться тоже.
– Что-нибудь случилось?
– Одна история. Пока ничего серьезного. Я, конечно, познакомлю тебя с официальными документами, но хотел бы, чтобы ты прочел и это.
Он протянул мне листок:
– Я мог бы прислать тебе иконку, но предпочитаю по старинке печатный текст. Почитай.
Я взял листок:
«Элиз Мэрфи облокотилась на крышку рояля:
– Ты скоро закончишь?
Андрей посмотрел на часы:
– Еще пять минут».
– Это fiction? – спросил я. (fiction – художественное произведение, выдумка, роман).
– Да. Автор некто Рогаликов. Андрей Рогаликов. Русский, сорок пять лет. Работал в Москве переводчиком. Кстати, у него очень хороший английский. У меня такое впечатление, что он вышел на людей, которые нас могут заинтересовать.
– Чем он занимается?
– Пианист в универмаге. Пять лет назад женился на американке Рогалековой. Взял ее фамилию. Переехал в Вирджинию.
– Фамилия не американская.
– Рогалекова она по первому мужу. Его фамилия Рогалек, он чех. А у чехов…
– Знаю. У чехов к фамилии женщины добавляется окончание «ова».
– Верно. При регистрации брака он взял фамилию жены. И стал «Рогалеков». Потом поменял фамилию на «Рогаликов». По его мнению, она звучит для русского уха более привычно. Это так?
– Так.
– Жена продавала нитки в открытом моле в Лэнгли около русского магазина. Он стал ей помогать. Они купили домик на две спальни в Фолс-Черче, спокойно жили четыре года. А потом она встретила своего первого мужа и уехала к нему в Чехию. Развелись. Магазин продали, деньги поделили. Деньги невеликие, но все-таки. Дом остался у него. Он хочет стать писателем. А пока работает пианистом. Играет в «Нордстроме» на втором этаже.
– Пишет по-английски?
– По-русски. Говорит, так удобней. Потом будет переводить на английский.
– Это понятно. Как ты его нашел?
– Если ты помнишь, в «Нордстроме» на первом этаже есть кафе. С полгода назад там должны были встретиться люди, связанные с наркоторговлей. Я попросил его последить. Он согласился. С тех пор мне помогает.
– Доволен?
– Доволен.
Он протянул мне еще несколько листов.
– Это две главы из его fiction. Там в литературной форме изложены события, которые меня заинтересовали. В их основе лежит эротический экстрим.
– Даже так?!
– Даже так. А в таких вопросах литераторы разбираются лучше полицейских.
Я вспомнил, что когда Иван Сергеевич Тургенев работал на русскую разведку, он писал «сообщения» совершенно не в литературной форме, тогда они назывались казенным словом «донос».
– И как ты классифицируешь его сочинения: доверительная информация или просто донос?
– Никак. Страна у нас свободная, запретить ему писать мы не можем. А так пишет под нашим контролем, не называет ни настоящих имен, ни настоящего места действия. Пока у нас нет замечаний. Если так будет дальше, мы поможем ему издать его fiction. Пишет он хорошо. Прочтешь с интересом. Прямо как detective story.
– Все доносы – это маленькие detective story, – проворчал я.
– А почему бы тебе не начать писать fiction?
– У меня не получится. «Элиз Мэрфи облокотилась на крышку рояля». Девятнадцатый век. А он нормальный?
– Нормальный.
– Ну, ну. А кроме «облокотилась на крышку рояля», есть у тебя что-нибудь попроще?
– На, читай. – Билл протянул мне папку с документами. – Я пойду, возьму еще кофе.
– Кофе в больших количествах вреден. И не забудь: сегодня вечером мы с Мариной отвезем тебя в «Texas de Brazil Churrascaria». Это тоже на International Drive только в другом конце, строение 5259. Самый лучший бразильский ресторан в этой стране. Это я говорю тебе как коренной бразилец.
Позже Андрей Рогаликов любезно предоставил мне право использовать по моему усмотрению отрывки из его так и не написанного романа.
Ниже я привожу две главы из этого романа. Я кое-что поправил, вернул некоторым персонажам их настоящие имена, вычеркнул все, что не имеет отношения к делу. Кроме того, не удержался и добавил к тексту свои комментарии. Но немного.
Итак, отрывок из романа. Который, естественно, начинается с «Элиз Мэрфи облокотилась на крышку рояля».