Так говорил Торама

Райнеш Евгения

Хорионец словно на ходу терял равновесие. Шатаясь, он сошел с прямого луча под белую стену одного из домов-кубиков и повалился на землю. Отчаянно, словно бросил сам себя, наотмашь ударился о мягкую траву. Ветров рванулся к упавшему аборигену, чтобы помочь подняться. Но резко затормозил.

Они выросли из-под земли, похожие как капли воды. Две «инквизиторские» фигуры в плащах темнее сумерек на пороге ночи, высокие и статные, просто своим присутствием остановившие Димкин порыв.

Здесь и до этого было не слишком многолюдно, а с их явлением вокруг места

происшествия мгновенно образовался вакуум. В нем оказались все те же и…

Димка только сейчас заметил, что еще один хорионец не успел ускользнуть из поля зрения «инквизиторов». Резко и требовательно «сумеречный плащ» остановил замешкавшегося бедолагу. Случайный свидетель явно расстроился, но безропотно подчинился. Он не был похож на остальных, маленький и хрупкий, в хламиде серебристого цвета. Ветров прикинул, мелкий едва доходил ему до уха. «Наверное, это женщина, – подумал Димка, – или ребенок».

Все стояли и смотрели, как медленно, словно по частям, поднимается с земли абориген. Два высоких хорионца смотрели, один мелкий и Димка вместе с ними. В полной тишине поднявшийся робко мяукнул, протягивая гласные. Никто ему не ответил.

Маленький абориген обратился к Ветрову на линкосе:

– Скажи, что он не намеренно…

– Что именно? – оторопел Димка.

– Есть свидетельство? – наконец-то с ним заговорил и один из «инквизиторов». Ветров не то, чтобы увидел, но почувствовал, что все взгляды обратились к нему.

– Не было намеренного вреда! Скажи, не было, – мелкая фигура медленно отступила на шаг.

– Какой вред? – Ветров постарался вложить в эту фразу все свое чистосердечие. – Никто ничего плохого не сделал. Никто. И ничего.

«Инквизиторы» сонно покачались на месте.

– Ты покажешь это перед песней флейты?

Димка прижал руку к груди в районе сердца, подчеркивая свои прозрачные намерения:

– Конечно! Перед флейтой – это само собой…

Ему казалось, что сейчас и его, и споткнувшегося бедолагу, и маленького хорионца схватят и потащат в храм: явить пред очи инквизиции. Но темно-серые хламиды отступили, словно сразу потеряли интерес. Исчезло и упавшее существо. Опять воцарилась мирная атмосфера безразличия.

– Ты помог ему, – глаза маленького хорионца из-под капюшона вспыхнули светло-зеленым. Взгляд был чистый, почти прозрачный. – И мне.

Димка смутился.

– Да брось! А чего они? Почему приставали?

– Свидетели Торамы? Они делали положенное волей. Что значит – приставали?

– А то и значит…

Димка, забывшись, протянул руку – потрепать хрупкую фигурку по плечу, но вовремя остановился. Его словно оттолкнуло порывом воздуха, настолько явным оказалось неприятие аборигеном дружественного жеста.

– Ладно, ладно,– умиротворяюще сказал он и шутливо поднял вверх раскрытые ладони. – Без рук, конечно, только без рук. Ах ты ж… мелкий…

Беспричинная радость овладела им. Словно в этом неживом, молчаливом пространстве теплым пульсом забила жизнь. Он перестал чувствовать себя бесплотной тенью в царстве мертвых, на которую никто не обращает внимания.

– Почему ты называешь меня так? – удивился его собеседник. – Мой хорион уже давно затвердел.

Ветров смутился.

– Ты такая… такой маленький… – Димка развел руками. – По сравнению с остальными. Я подумал, что ты – ребенок.

– Форма номер пять, – пояснил хорионец так, словно Ветрову сразу все должно было стать ясным.

– Извини, – запоздало опомнился Димка. – Я не знал. Вот только что прилетел… Оттуда!

Он неопределенно махнул рукой куда-то вверх.

– Я знаю, – кивнул мелкий. – Все знают. Ты привез хорион Пти Шаа.

Очевидно, все, кроме него самого, в курсе, что именно находится в свертке.

В интонации мелкого промелькнули нотки то ли презрения, то ли жалости. В общем, не очень хорошие чувства, и относились они к неведомому Пти Шаа, которому Ветров привез хорион. Знать бы еще, что это такое… Интересно, прилично ли спросить мелкого? Раз они уже так, можно сказать, непринужденно болтают. По сравнению с остальными отношениями, которые установились у Ветрова на Понтоне, это могло считаться почти хорошим знакомством.

– Недавно прилетел, – пояснил Димка, судорожно думая, как повежливее выведать про этого Пти Шаа. – Буквально сию минуту. И пока общался только с логофетами. Там… В храме. Таа Шии.

Он ловко и вовремя вспомнил имя Верхнего логофета.

–А, Таа Шии… Он форма номер один, – колыхнулась тагельма.

–Это как? – поинтересовался Ветров. – По старшинству?

– Нет, по воле Торамы. Так сказал флейтист.

– А, флейтист, – опять протянул Димка. – Ну тогда, да, все понятно. Если флейтист сказал, значит, дело верное… А что он говорил про хорион этого… Пти? Тот, который я привез? И как его можно найти? Пти, я имею в виду.

Брякнул на авось, надеясь, что не нарушает никаких правил. Вообще-то в «красном списке» ничего не было про Хорион. В том своде правил, который предупреждает о фатальных ошибках в поведении на иных планетах.

– Неустойчивая форма, – уже с явным осуждением произнес хорионец. – Сбрасывает некачественные хорионы. Пти не очень умный. Если совсем честно, он был… таким… особенным? Некачественным? Глупым?

Димка догадался и пришел на помощь:

– Кем-то вроде местного дурачка?

Он точно решил найти адресата свертка. Если Пти в самом деле не такой, как все, у него можно будет что-то и выведать.

– Говорят, когда он смотрел на кого-то, – пояснил мелкий, – то сразу хотелось раньше времени сменить хорион. Только… Я не вправе об этом. Говорить о Пти – неправильно. В любом случае, его хорион должен вернуться в обитель. Ты хорошо сделал, что привез.

Маленький абориген говорил о Пти в прошедшем времени. Ветров почувствовал разочарование – кажется, отправителя или адресата (он так и не разобрался) посылки уже нет в живых.

Димке показалось, что мелкий переминается с ноги на ногу, борясь с желанием улизнуть и не решаясь из чувства благодарности за спасение упавшего хорионца. Ему было неловко и за то, что, видимо, сказал лишнего.