Так любят гризли
Шрифт:
Когда Зейн повел Вайнону в гостевой домик, она снова покачала головой.
— В последний раз спрашиваю. Кто ты такой?
Они переступили порог гостевого домика с одной спальней, оформленного в вычурном стиле кантри, с мягким диваном с цветочным принтом и образцами ручной вышивки на стенах. Фредерик втащил туда их багаж и оставил в гостиной. Зейн направился к кухне, но она преградила ему путь, уперев руки в боки.
— Полагаю, у тебя много вопросов, — сказал он.
— Ты чертовски прав, красавчик.
Он сел на диван, и она села
Зейн откинулся на спинку и тяжело вздохнул, выражение его лица стало серьезным.
— Уайли вырастили меня после потери родителей. Ну, не сразу после этого. Я почти ничего не помню о том, как были убиты мои родители. Была только ужасная пустота. Я был ранен и бежал. Неделями бродил по лесу, пока не нашел палаточный лагерь, куда люди приезжали на фургонах. Я прожил в лесу неподалеку оттуда пару лет, сам добывая пропитание и воруя еду у отдыхающих. Парковые рейнджеры, в конце концов, прогнали меня, так что я пустился в бега, проделал долгий путь и наткнулся на Уайли. К тому моменту я был почти диким, но ты видела, какие они. Они всегда приютят брошенных детей, и все дети вырастают замечательными.
— Значит, они так и не позвонили властям, когда нашли тебя?
Он покачал головой.
— Они понятия не имели, кто я. Судя по состоянию, в котором я находился, они подумали, что я брошенный, одичавший детеныш, что не так уж необычно. К тому времени все в моей семье думали, что я мертв, поэтому никто меня не искал. Тогда у меня почти не было воспоминаний о семье; но с годами они медленно возвращались. Когда я, наконец, начал вспоминать и провел кое-какие исследования, узнал, что люди, убившие моих родителей, мертвы, а Серджио находился в психиатрической лечебнице, так что мне больше не нужно ничего делать. Как только мне исполнилось восемнадцать, я начал путешествовать по стране, работая в мастерских по ремонту машин, но всегда возвращался сюда.
Ее сердце сжалось от боли при мысли обо всем, через что ему пришлось пройти.
— Почему ты не сказал семье, что жив, как только понял, кто ты?
Он пожал плечами.
— Хьюберту и Сесили? Я же говорил, они мне никогда не нравились. Моей семье они никогда не нравились. Мои родители даже не общались с ними. Они шумные, броские, одержимые социальным статусом, тратят все время на шопинг или полеты по всему миру, как и остальные члены клана. Их около дюжины, все позеры, стремящиеся подняться по социальной лестнице. Просто не было причин обращаться к ним.
— Ладно. Я понимаю, но когда тебя, наконец, нашли, почему ты притворялся, что жил сам по себе все эти годы?
— Я хотел защитить Уайли от огласки, — ответил он. — Они очень замкнутые, скромные люди; весь мир появился бы у них на пороге, приставая с просьбами выступить по телевидению, и им бы это не понравилось. Я по-прежнему постоянно звоню им, навещаю каждый месяц или два, просто никому об этом не рассказываю. Даже Рекс не знает.
Она посмотрела на него в замешательстве, будто видела впервые.
—
Он кивнул.
— Да. Я сам построил эту бревенчатую хижину. Не такое уж большое дело. Мне нравится разбивать лагерь.
— Но все это твое грубое, нецивилизованное, почти дикое поведение…
Он свирепо ухмыльнулся.
— Очень хорошо поработал, чтобы держать Сесили и Хьюберта на расстоянии.
Она ударила его по руке, очень сильно. К сожалению, его рука была настолько твердой, что это причинило боль ей, а не ему.
— Ты сукин сын. Мог бы вести себя, как истинный джентльмен с той минуты, как я впервые встретила тебя!
Он громко рассмеялся.
— Ага. Я уверен, что мог. Но разве тогда было бы весело?
Большой, глупый, упрямый медведь. Все эти неприятности, через которые он заставил ее пройти, — для собственного развлечения!
Она сидела, бормоча проклятия себе под нос, а он встал, подошел к холодильнику и взял пару банок пива. Несколько минут они сидели и молча пили, а Вайнона кипела от злости и думала о различных вариантах использования ковриков из медвежьих шкур. У Зейна была чудесная шкурка. Он бы хорошо смотрелся перед камином.
— Так почему же ты, наконец, согласился обзавестись парой? — спросила она, ставя пиво на кофейный столик. — В прошлом ты никогда не заботился ни о семейной земле, ни о бизнесе.
Зейн пожал плечами.
— Все из-за Уайли. Мне нужны деньги, чтобы помогать им, особенно после того, как с Фредериком произошел несчастный случай. Когда клану Ковентри не удалось захватить нашу землю, мне пришлось согласиться на брак. На самом деле мне все равно, с кем, потому что я никогда не видел себя в отношениях. — Он встретился с ней взглядом. — А потом я встретил тебя. И сразу все понял. Я знал, что это будешь ты.
Вайнона почувствовала, как ее раздражение исчезало, а сердце забилось быстрее.
— Но… но ты ведь позволил себе подписаться на все это. Я научу тебя быть цивилизованным, чтобы ты мог ухаживать за своей парой.
— И за какой парой, по-твоему, я ухаживал?
У нее отвисла челюсть.
— Лучший способ узнать тебя лучше — просто согласиться на всю эту сделку в стиле фильма «Моя прекрасная леди». — Он рассмеялся, увидев ее шокированный взгляд. — Я пару раз смотрел этот фильм.
Вайнона уставилась на него.
— Ну, я… То есть, я… Я буквально лишилась дара речи.
— Не-а, ты все еще разговариваешь. — Он улыбнулся.
Она с трудом сглотнула, когда по телу разлилось тепло. Леандер был прав; Зейн действительно решил стать ее парой, как только встретил.
— Когда ты пошел обедать с Тиффани, должна признаться… я думала, что меня стошнит.
— Когда я пошел обедать с Тиффани, я думал, что меня стошнит. — Он рассмеялся. — Не могу поверить, что ты заставила меня. Ты в долгу передо мной за этот ужас. И я спрошу втридорога.