Так навсегда!
Шрифт:
Согласно канонической семейной легенде, за «Спартак» болел мой дед. История, правда, не сохранила документальных свидетельств посещения им матчей, не говоря уж о нанесении «выездов». Зато сохранились данные о том, что бабушка выдавала ему рубль на обед. Дед рубль на обед не тратил, экономил — чтобы потом с чистой совестью провести на него досуг с верными друзьями. Ну да — «по семь рваных», если еще до денежной реформы… и два восемьдесят семь плюс мороженое за тринадцать копеек — если уже после. А по возвращении домой с деда требовали отчет по целевому расходованию средств…
— Мить, что брал на обед?! — строго спрашивала бабушка.
— Харчо! — всегда твердо докладывал дед.
Столь
Дед, может, и не знал, какое оно по вкусу в столовой, да и варят ли его там вообще, это «харчо»… Но тут главное — принцип: что брал? — харчо. За кого болеешь? — «Спартак». Так и повелось… возможно.
Отец — тоже за «Спартак». Правда, назвать его яростным суппортером было тяжело, папенька обычно задремывал на диване уже к середине первого тайма. Поэтому я довольно долго считал, что «Федя», «Черенков» и «Десятый номер» — это три разных футболиста. Но все отличные. А три отличных футболиста — это ведь лучше, чем один, верно?
И на хоккей мы ходили в «Лужники» на «Спартак». Все-таки в помещении, можно взять ребенка, хоть и тянет холодом ото льда. А лед блестит в свете прожекторов и режется так под коньками звучно — ну, так об этом еще Пушкин писал. Здорово, одним словом! Рубль двадцать на боковые и шестьдесят копеек за ворота. И в перерыве мороженое в стаканчике, если горло не болит. А потом одного удалили, и не очень опрятный, всклокоченный дядька рядом поднялся со своего места и громко сказал, обращаясь к удаленному: «Понял, Марков?! Не шали…» Очень смешно получилось. Просто до колик в животе! А главное — выиграли. «Крылья Советов» — не соперник, а… в общем, несерьезный, как сообщил все тот же всклокоченный… но это значит, что я тогда уже болел…
Я хорошо помню этот день… Я сидел у бабушки на «Войковской» и смотрел хоккей. Вернее – уже «Спартак». Это было давно, очень давно. Почти как сон, причем не мой… И на воротах у «Спартака» — вратарь Новиков. Если учесть, что все мое сознательное, если можно так выразиться, детство стоял уже Дорощенко, то можно лишь догадываться о глубинах подсознания… Виктор Дорощенко, «человек без лица»… Я всегда хотел увидеть и понять, какой он там, под маской – но в ту далекую пору «голтендеры» еще не имели привычки задирать шлем и охлебываться водой из фляжки после каждого более-менее удачного действия в своем исполнении… Много позже увидел: Дорощенко оказался весьма приятным, добродушным усачом… Очень давно. И как будто даже не со мной…
А «Спартак» уступает в счете, 2:4. Кажется, «Динамо». И я смотрю в экран не отрываясь, и сжимаю кулаки. Сейчас, сейчас… сейчас мы отыграем одну шайбу, потом вторую — а потом забьем победную! Но… мы не отыгрываемся. Классический выход «два в одного», перепас, бросок — и вратарь Новиков бросается из угла в угол, бессильно взмахивая щитком, и «гасящая сетка» за его спиной трепыхается, как подбитая на взлете птица, — гол… без восклицательных знаков. Два-пять, и все кончено. Звучит сирена. И я сжимаю кулаки до самой боли, и губы дрожат, и слезы невероятной обиды наворачиваются сами собой — мы проиграли… «Спартак» проиграл. Когда там следующая игра? Вот тогда мы вам всем обязательно покажем и отомстим. «Спартак» покажет. И «Спартак» отомстит…
А однажды мы идем в цирк. «Старый» цирк, на Цветном бульваре. Отличные места, почти у самого манежа. И гениальные Никулин с Шуйдиным разыгрывают сценку «Телевизор». Публика хохочет: ситуация узнаваемая, борьба за программу единственного «ящика» в семье (а у кого тогда было больше). Не смеется только один человек: это я. Потому что Никулин переключает и «смотрит» хоккей с комментарием Озерова, и «играют» «Спартак» и ЦСКА. И голос Николая Николаевича сообщает мне, что «армейцы
Я не знаю, почему я полюбил «Спартак». И за что. За «красивую игру» и «неповторимый спартаковский стиль»? Ну что я мог тогда понимать в «игре» и «стиле», если и сейчас толком не понимаю… За красно-белые цвета? Полноте, какие там «цвета» в телевизорах «Старт» и «Рекорд», с диагональю, которая номинировалась даже не в дюймах, а в сантиметрах. Там всегда сражались лишь две команды — «в черной форме» и «в белой»… Тогда за…
Да ни за что. Полюбил, и все. Собственно, даже и не «полюбил», а любил всегда. Если я не помню, чтобы я не болел за «Спартак», — значит, и не было такого.
Судьба, стало быть.
Это правда…
Коньки
В мае 78-го года я завершаю выступления в средней группе детского сада. Наш садик «ведомственный», маленький: в нем всего пять групп, и они не нумеруются и не носят ласково-кудахчущих названий типа «Солнышко», «Елочка» или «Ручеек». А именуются сугубо практично: «младшая», «средняя», «старшая» и «подготовительная». По случаю теплой погоды нас ведут гулять на Водный стадион. Там футбольное поле, и взрослые мальчишки из «секции» играют тренировочный матч. И мы рассаживаемся на деревянных трибунах и смотрим игру. Большинству воспитанников, правда, она безразлична, и они занимаются своими делами, особенно девочки. Один только я внимательно болею и даже по мере сил поддерживаю: сначала одну команду, а потом другую… ну, в общем, ту, что в данный момент атакует! Говорю же — я люблю футбол… уже тогда любил. А в перерыве нас уводят, скоро обед и тихий час. И мне это очень странно: как же можно уходить, когда впереди еще целый тайм?! И даже, кажется, набравшись смелости, делюсь своими сомнениями с воспитательницей, благо сегодня с утра «хорошая»…
А вечером родители в торжественной обстановке вручают мне Подарок. И я разворачиваю его, замирая от волнения и предвкушения, — там даже два! Две коробочки! Первая — конструктор. Я обожаю конструкторы! Столько всего можно собрать! Особенно из «немецких»… а вторая коробка — еще больше. Стало быть, еще интереснее. И я раскрываю ее, и вижу длинный, блестящий металл, и все вдруг разом ухает внутри меня куда-то сперва вверх, а затем вниз…
И хоккей я люблю. Уже тогда. Летом мы отдыхаем в деревне, я еще не умею читать, но хоккей уже люблю. И мама покупает мне книжку «Шайбу! Шайбу» с картинками и читает вслух: «Судья залез на сетку…» Ну, на оградительную, имеется в виду – но этого мне еще не понять, и я спрашиваю: «Мам, а что значит — судья залез на наседку???» И мать смеется — эх ты, деревня! Наседка!!! Хотя, зная теперь, как зачастую называют у нас на трибунах арбитров, тот вполне мог залезть и на наседку… вполне, вполне.
А потом я читаю уже сам. И тут вдруг до меня доходит, что положительный герой Рыжик выступает за команду в синих цветах. Пусть и «Вымпел». А отрицательные персонажи из «Метеора» — сплошь в красном. И книжка уже не кажется мне столь интересной. А Рыжик — таким уж положительным и героем.
Да, футбол, хоккей…
В коробке коньки. И коньки — фигурные... Нет, тут не спутаешь: и зубчики на конце, и ботинок белый. Ну, мне ли не знать…
Так был нанесен первый удар по Мечте. По счастью, не последний.