Так становятся звёздами 1
Шрифт:
– Мои люди? – нахмурилась Гаитэ. – О чём вы?
– Граф Фейрас и Сорхэ Ксантий прямо сейчас обвиняют моих отца и брата в том, что они, якобы, силой удерживают вас в нашем доме после того, как заманили обманом. Грозят взбунтовать против нас весь город. А вас, как назло, нигде не найти!
– Извините, но я не знала…
– Надеюсь, вы скажите вашим генералам о том, что их подозрения беспочвенны до того, как они открыто объявят нам войну?
– Не сомневайтесь.
***
– Вы заманили несчастную девушку в ловушку! – словно литавры гремел голос Сорхэ Ксантия.
Он забивал слова в воздух, как гвозди, так, что их было слышно издалека.
– Вы опасаетесь за жизнь вашей подопечной, – голос императора был преисполнен терпения и мягкой кротости. – Это делает вам честь. Но повторяю – Гаитэ Рейвдэйл моя гостья. Под крышей нашего дома ей ничего не грозит.
– К сожалению, до сих пор мы так и не смогли увидеть госпожу, что противоречит сказанным словам.
– Я здесь, сеньоры! – впорхнула в зал Гаитэ. – Прошу прощения за то, что, задержавшись, заставила всех волноваться.
Неторопливо приблизившись, она склонилась в реверансе сначала перед императором, потом перед его сыном Сезаром, и только в последнюю очередь приветствовала лордов.
– С чего такая суматоха? Разве вы не получили моего письма, в котором я уведомляла о происходящем? – спросила она их.
– Получали, сеньорита. Но его содержание заставило усомниться в том, что письмо писала дочь вашей матери.
– Его писала герцогиня Рейвдэйлская! – загремел император. – Разве этого недостаточно, чтобы повиноваться? Чего вы добиваетесь? Чтобы вас бросили в острог за дерзость?
– При всём уважении, титул герцогини Рэйва принадлежит Стелле до тех пор, как бьётся сердце в её груди. Мы надеялись…
– Я отлично знаю, на что вы надеялись. Вы! – палец императора обвинительным жестом нацелился в лицо непокорным лордам. – Вы рассчитывали вновь найти повод для продолжения войны. Не отпирайтесь! Нам отлично известно, какую службу вы несли при Тигрице с Гор – вы были первым лицом в её армии! Именно вам мы обязаны всеми волнениями, что пришлось претерпеть за последние месяцы. И вы ещё осмеливаетесь появиться перед нашими очами? Да ещё сыпать обвинениями?
– Ваше Величество…
– После измены, в которой повинна эта женщина, вы смеете чтить её госпожой? Да она не имеет никаких прав! Ни на что! Слышите?! И лишь моей великой милостью девочка, что стоит сейчас перед вами, может претендовать на земли своих предков!
– Ваше Величество…
– Посмейте перебить меня ещё раз, и я велю отрубить вам голову, как смутьяну и изменщику, коим вы, сеньор, и являетесь. Если потребуют обстоятельства, если не прекратите ваши бунтарские речи, вы вынудите меня отдать приказ о казни Стеллы Рэйв, после чего ни у кого в Саркасоре не останется сомнений в том, кто истинная герцогиня Рейвская!
Гаитэ вздрогнула, с тревогой вглядываясь в лицо императора в надежде понять, насколько серьёзно им сказанное.
– У этой юной особы хватило разума на то, что до сих пор никак не возьмут в толк мудрые мужи вроде вас: война не может и не должна длиться вечно. Все жаждут мира. Любой ценой. И есть два пути положить конец этому безумию. Либо полное уничтожение всех побегов на Рейвдолском древе, либо… – император обвёл взглядом присутствующих, – либо объединиться, тем самым положив вражде конец. Свадьба – чем не отличный повод поставить точку в кровавом противостоянии? Именно так мы и поступим. Именно так искореним застоявшийся очаг зла.
Фейрас и Сорхэ Ксантий переглянулись между собой, бледные от бессильного гнева.
– Закон запрещает принуждать девушку высокого положения к замужеству, которому противится её сердце, – пророкотал Сорхэ.
– Душенька, – поманил пальцем Алонсон, обращаясь к Гаити. – Подойди.
Она подчинилась.
– Скажи этим господам, повинен ли я в том грехе, в котором они столь несправедливо меня обвиняют?
– Нет, ваше величество, – не минуты не колеблясь, твёрдо отчеканила Гаитэ. – Я говорила ранее и повторюсь при свидетелях, что согласна на брак с вашим сыном, Торном Фальконэ. Уверяю, что решение исходит из моего сердца, без всякого принуждения или угроз с чьей-либо стороны. Так же заверяю благородных лордов в том, что прибываю под покровительством Вашего Величества по доброй воле и готова подтвердить мои слова хоть под присягой.
– Отлично, – довольно улыбнулся Алонсон, расслабленно откидываясь на высокую спинку кресла. – Вы слышали, лорды? Можете возвращаться к себе И вы, сеньорита, тоже.
– Ваше Величество, – Гаитэ отступила, намереваясь воспользоваться полученным разрешением, однако Сорхэ Ксантий, гневно сверкая глазами, забывшись, сделал шаг вперёд:
– Какими пытками и угрозами вы заставили бедную девочку предать свои интересы и замарать великий подвиг её матери?
Сезар выразительно положив руку на эфес меч:
– Великий подвиг? – его смех звенел, как ударяющая сталь. – Проиграть всё из-за неумения вовремя признать силу противника теперь называется именно так? Хотя, нужно отдать даме должное, собственный замок она обороняла куда лучше, чем честь.
Сорхэ побагровел от ярости. Было такое чувство, что эти оба схватятся за оружие прямо здесь.
– Довольно! Прекратите ссору, – приказал император. – Сезар! Извинись перед герцогом Ксантием за то, что посмел оскорбить герцогиню Рейвдолскую.
– Но отец…
– Немедленно.
Белый от ярости, как полотно, Сезар, тем не менее, подчинился, тихо произнося: «Прошу прощения за мою несдержанность», – голосом, зажатым, как кулак.
– Лорд Ксантий? Граф Фейрас? Вы принимаете извинения Сезара?
– Безусловно, – кивнули оба.
Гаитэ, воспользовавшись секундной передышкой в словесной дуэли, поспешила покинуть зал.
Добравшись до комнаты, заперлась, радуясь, что может уединиться хотя бы и ненадолго, но в дверь сразу же постучали.