Так становятся звёздами 1
Шрифт:
И удовлетворённо расхохотался. Для него это было забавой. Он наслаждался этой игрой в кошки-мышки.
– Ты же не надеялась, что удастся безнаказанно оскорбить меня и улизнуть?
– Я вас не оскорбляла!
– Да неужели?
– Говорить правду не значит оскорблять.
– Ещё как значит, если правда не по душе. А ты резвая! Скачешь, как коза. Но вот я тебя и поймал!
Торн схватил Гаитэ со спины, и, игнорируя испуганные и возмущённые крики, прижал к себе так сильно, что даже сквозь пышные юбки она ощутила его твёрдый, как камень, член.
– Нет! – крикнула она, но, вновь прислонив её спиной к колонне, Торн навалился сверху, прижимая всем телом, покрывая обнажённую кожу груди и шеи жалящими, как осы, поцелуями.
Он был силен как бык.
– Помогите! – крикнула Гаитэ, потеряв всякую надежду освободиться.
Дом полон людей. Должен же хоть кто-то её услышать?
– Помогите!!!
Подняв голову, он поморщился, будто услышал фальшивую ноту:
– Можешь не драть зря глотку. Дверь сторожат мои слуги. Никто сюда не войдёт, пока я не разрешу.
– Не надо! Не делайте этого! Пожалуйста! – взмолилась Гаитэ. – Проявите великодушие!
– Вот как ты запела, когда тебя положили на обе лопатки? – хохотнул он. – Такая мягкая и вкусная! Так и хочется тебя съесть.
Его язык оставил нарочито-влажную дорожку на её солёной от слёз, щеке.
Гаитэ старалась взять себя в руки и сдержать дрожь отвращения и рвущиеся из груди рыдания.
Отвернув голову, она уставилась на освещённый яркими огнями дом.
«Лучше умру, чем выйду замуж за эту скотину», – решила она. – «Или, что ещё лучше, найду способ убить его. Мать была права, что до последнего боролась с этой нечистью».
С удивлением она ощутила лёгкое прикосновение его пальцев к шее, в том месте, где саднило после удушающей хватки. Прикосновение было почти нежным, словно бы даже извиняющимся.
– У тебя такая тонкая кожа. На ней легко остаются синяки.
– У меня ещё и кости хрупкие, и лёгкие слабые. А ещё – мне холодно.
Он снова усмехнулся:
– Похоже, моя страсть тебя не греет?
Гаитэ подняла на него блестящие от непролитых слёз, глаза:
– Нет.
Лицо его исказилось, и он наотмашь, тыльной стороной ладони отвесил ей пощёчину.
Щёку обожгло, словно кипятком. Удар вышел звонкий и хлёсткий. Не ожидавшая ничего подобного Гаитэ с удивлением подняла на него глаза, прижимая ладонь к щеке.
– Мы в расчёте, – прорычал Торн зло. – А теперь – убирайся.
– Что?..
– Я сказал – пошла вон!
Гаитэ не заставила себя просить дважды. Почти бегом она рванулась к дому.
На мгновение мелькнула шальная мысль, вот прямо так, как есть, ворваться в зал, обвиняя Фальконэ в нарушении законов гостеприимства и посягательствах на свою честь. Скандал разразился бы славный. Недругам императорской семьи было бы на руку. Только чего она этим добьётся? Поставит жирный крест на их договоре с Алонсоном, после чего, скорее всего, уже к завтрашнему утру её труп обнаружится в ближайшей сточной канаве. И никто не вступится. Все эти прекрасные рыцари красиво бряцают оружием в романах, а в жизни, когда дело доходит до шкурных интересов, всем резко становится наплевать на всё, кроме личной выгоды.
Нет, если она хочет выжить и остаться хозяйкой в фамильных землях, придётся терпеть.
Бросив взгляд в одно из зеркал, Гаитэ ужаснулась собственному виду: волосы растрёпаны, на щеке багровый след от удара, платье измято. Появляться на публике в таком виде невозможно, если только она не имеет намерения прослыть женщиной лёгкого поведения.
В арке, ведущей в анфилады комнат, подобно призраку, возник Сезар Фальконэ так, словно сторожил, заранее поджидая в засаде. Кого? Да бог знает!
При виде Гаитэ лицо его обеспокоенно вытянулось:
– Сеньорита? – окинул он её взглядом с ног до головы. – С вами всё в порядке?
– Вовсе – нет! И, поскольку я не хочу, чтобы это стало очевидным для всех, прошу, отведите меня в мои покои. Ваш отец обещал, что их для меня подготовят?
По счастью, Сезар не стал пререкаться и задавать лишних вопросов:
– Идите за мной, – распахнул он двустворчатые двери в комнату. – Прошу вас.
К удивленью Гаитэ он последовал за ней. Она испуганно отшатнулась.
– Сеньорита, вам не следует меня бояться, – поспешил он успокоить её. – Напротив, я хотел бы вас защитить. Судя по состоянию вашего костюма, кто-то посмел поднять на вас руку? Позвольте мне наказать обидчика. Назовите его имя.
– Я не могу назвать его имени, потому что почти никого здесь не знаю. Да в заступничестве и нет нужды, меня лишь напугали, не причинив серьёзного вреда.
По большей части это было правдой.
– Но вас ударили, – возразил Сезар.
– Я сама ударилась споткнувшись.
– Сеньорита, это явная ложь.
– Прошу вас! – взмолилась Гаитэ. – День выдался длинным. Я слишком устала для светских разговоров и доказательств чего-бы то ни было. И, признаться, не стану держать на вас обиды, если сейчас вы просто покинете меня.
– Не выяснив, кто посмел на вас напасть?
– Боюсь, что так.
– Я мог бы попытаться…
– Благодарю вас, но, повторюсь, не стоит. Оставим этот инцидент. Пострадала лишь моя причёска, клянусь в этом. Если сомневаетесь, можете завтра созвать медицинский симпозиум и устроить осмотр.
Лёгкая усмешка коснулась губ Сезара.
– Ну что вы, сеньорита, – перебил он её мягким, как мех, обволакивающим голосом, – если вы утверждаете, что защиты не требуется, значит, так и есть. Но, надеюсь, вы не станете возражать против того, что к вашей двери будет приставлена охрана? В доме сегодня слишком много людей, а в толпе всегда не лишнее проявить бдительность.
– Поступайте, как считаете нужным.
– Прикажите позвать служанку?
– Благодарю, но час уже поздний, не стоит никого беспокоить. Я справлюсь сама.