Так умирают короли
Шрифт:
Открылась дверь, тетя Вера подняла голову и замерла. Почувствовав, что что-то происходит, обернулся и. Виктор — да так и застыл с раскрытым ртом. Перед ним стоял Самсонов — собственной персоной. Он улыбнулся приветливой улыбкой всепонимающего человека и сказал:
— Мы часто недовольны жизнью, которой живем. Где-то там, далеко, — он показал рукой, — есть жизнь, которая, как нам кажется, лучше нашей. Мы рвемся туда, забывая, что живем здесь и сейчас, и пока мы грустим и клянем эту жизнь, она тает, уходя от нас с каждым днем и
Самсонов всегда заканчивал свои программы чем-нибудь этаким. И этот раз не стал исключением.
Виктор и тетя Вера смотрели на Самсонова, явно испытывая невообразимое потрясение. А усеянные разноцветными лампочками стены вдруг пришли в движение. Они дрогнули и поплыли в разные стороны — рабочие принялись разбирать декорации, и это тоже было нами продумано: все закончилось, оказавшись всего-навсего спектаклем. Через минуту тетя Вера и ее супруг оказались посреди пустеющего павильона. Они так и стояли в лучах прожекторов: крупная женщина с прижавшимся к ней мужем, похожим на подростка. А операторы, уже не таясь, с трех точек снимали их. Это могло бы быть эффектной концовкой последнего выпуска программы «Вот так история!». Но для последнего выпуска у нас был припасен другой финал.
Самсонов поднял руку и помахал всем на прощание. Потом развернулся и пошел прочь. Прожектора, направленные на него, погасли. Он ушел. Навсегда. Его больше не будет. И его программы — тоже.
Глава 48
— Спасибо! — сказала мне Светлана.
Мы втроем — я, она и Демин — ехали на фургончике к ней домой.
— За что? — уточнил я.
— За все. И за Самсонова — тоже.
Мой выход в облике Самсонова — вот что было для нее главным.
— Не стоит благодарности, — скромно оценил я свой вклад.
— Отлично получилось! — подал голос Демин.
Казалось, что все идет как прежде: мы только что отсняли очередной сюжет и теперь направляемся в загородный дом Самсонова, чтобы по традиции отметить завершение очередного этапа нашей работы, а позади нас, в фургоне, разместилась вся группа. Но никого, кроме Демина, в действительности не было, да и ехали мы не к Самсонову. Я не удержался и вздохнул. Светлана поняла мое состояние. Наверное, испытывала то же самое.
— Просто удивительно, как много в жизни может зависеть от одного человека, — негромко сказала она. — Сергей умер, и все рухнуло, все пошло наперекосяк. Вдруг выяснилось, что не все вокруг благополучно. Алекперов занят какой-то неприличной возней. Альфреда арестовали за контрабанду, а Кожемякин и вовсе оказался убийцей. Программа рассыпалась, потому что лишилась своего стержня. Стержень — это Самсонов. — Так умирают короли, — сказал я Светлане. — Они правят своей властной рукой, и все благополучно. Но когда король умирает, в его владениях неизбежно наступает смута. Тогда и выясняется, как много зависит от одного-единственного человека. Если он — настоящий король.
Я не пытался скрасить горечь ее утраты и говорил совершенно искренне.
Остановились у гастронома. Я хотел помочь Демину, но он меня остановил, сказав:
— Зачем? Я сам. Не так много нам сегодня понадобится.
Пару недель назад нам требовалось много выпивки и много закуски. Потому что нас было много. Теперь стало вполовину меньше.
— Знаешь, я ему не верила, — негромко произнесла Светлана, когда мы остались вдвоем.
— Кому?
— Демину. Были моменты, когда я думала — он…
Я понял и не стал ни о чем спрашивать, но Светлана сказала все сама:
— У них были сложные отношения. Он и Самсонов сильно иногда ругались. Из-за денег. Ты этого не знал.
Если бы не знал! Даже довелось стать невольным свидетелем их стычки — когда Самсонов пригрозил своему вороватому администратору тюрьмой. В аккурат перед убийством имело место сие печальное событие. Но сейчас я промолчал. Не хотел копать прошлое, тем более что все само собой разрешилось.
— Да, — бесстрастно сказал я. — Вполне возможно.
— Я ни в чью виновность так не верила, как в его.
— Ты думаешь, он способен на убийство?
Светлана печально посмотрела на меня и так же печально сказала:
— Деньги, Женя. Это такая вещь, из-за которой люди способны на любую подлость. А Демин еще повел себя так, — она запнулась, подыскивая подходящее слово, — странно.
— Это ты о чем?
— О том, как он рвался в руководители программы после смерти Сергея. Как интриговал. Как склонял нас к бунту против Алекперова. Помнишь?
Я помнил.
— Я не верила ему. И боялась.
— Его боялась?
— Того, что это окажется правдой.
Если правдой окажется участие Демина в убийстве — так следовало понимать.
— Отчего же? — изобразил я удивление.
— Потому что это ужасно: работать с человеком бок о бок и в конце концов обнаружить, что он — убийца и мерзавец.
Я не уловил логики в ее словах и поэтому поинтересовался:
— А Кожемякин?
Он тоже работал с нами бок о бок. И оказался убийцей.
Светлана покачала головой:
— По поводу Кожемякина я никогда не обольщалась. Знаешь, такое было чувство, что он действительно способен на мерзкий поступок. Было в нем что-то там, в глубине, — такое нехорошее, черное. Иногда прорывалось, ты сам это видел. Помнишь, как он на свадьбе с вилками бросился на людей?
— Помню.
— Так что в случае с ним все закономерно, — сказала Светлана и вздохнула.
Появился Демин. Он шел от гастронома, прижимая к груди набитый снедью пластиковый пакет.