Так умирают короли
Шрифт:
— А я и не скучала.
Мартынов засмеялся, оценив ответ. В этом кабинете немногие, наверное, шутили.
— Что ж, значит, наша встреча будет краткой, — сказал он. — Вот только выясним с вами кое-какие подробности. Тот самый вечер — вы понимаете, о чем я говорю…
Светлана кивнула, делаясь строже лицом.
— Вы поссорились со своим мужем. С бывшим мужем.
Светлана снова кивнула.
— И вы оказались в ванной комнате.
— Да. Я уже рассказывала об этом. Тогда
— В ванную комнату заглянул Евгений. — Мартынов кивнул в мою сторону. — Предложил возвращаться в Москву. Вы вышли из ванной и где кого обнаружили?
— В гостиной.
— Там присутствовали все?
— Не было Сергея. — У Светланы дрогнул голос. — И, кажется, Загорского.
— Загорский был в кухне, — подсказал я.
Но Загорский волновал сейчас Мартынова меньше всего.
— Ладно, это я понял, — сказал он. — Но Демин и Кожемякин были в гостиной?
— Да, — ответила Светлана.
— А вот до гостиной, раньше, вы когда в последний раз видели Кожемякина? Когда все были за столом?
Светлана задумалась, вспоминая. А я даже затаил дыхание. От ее ответа сейчас зависело больше, чем это она себе представляет. Если она не подтвердит слова Кожемякина — тому почти наверняка уже не отвертеться. Только Светлана могла дать ему алиби. Не железное, но в его положении выбирать не приходилось.
— Ну почему же за столом? — задумчиво сказала Светлана. — Он заглядывал ко мне в ванную комнату.
— Когда? — глухим голосом спросил Мартынов.
Я представлял себе его состояние сейчас. Все рушилось, и ничего нельзя было поправить.
— Точно не скажу, — ответила Светлана. — Мы разругались с Сергеем, я зашла в ванную комнату, и почти сразу туда заглянул Кожемякин. Он испугался, застав меня плачущей.
— Почему вы решили, что он испугался? — уточнил Мартынов.
— У него лицо такое было, знаете… — Она замялась, подыскивая определение. — Не совсем обычное.
Все совпадало. Иным лицо Кожемякина и не могло быть. Его тошнило, и он безуспешно пытался найти укромное место.
Мартынов все больше мрачнел. Для него теперь все начиналось сначала, а время шло, уходило, таяло, а вместе с ним — и надежды на то, что все очень скоро раскроется.
— Что же вы раньше не сказали? — не сдержался он.
— О чем? — округлила глаза Светлана.
— О том, что Кожемякин заглядывал в ванную?
— А это так важно?
Мартынов тяжело вздохнул. Для него сейчас все было важным.
Глава 51
— Мне кажется, дело никогда не будет раскрыто, —
Это было жестоко, но Светлана сама попросила меня об откровенности. Мы ехали в нашем фургончике, это был последний осколок прежней жизни. Светлана держалась за руль так крепко, что у нее побелели костяшки пальцев.
— Извини, — сказал я.
— Ничего.
Долго ехали молча.
— Почему? — вдруг спросила Светлана, словно наш разговор и не прерывался.
Спрашивала, почему убийство не раскроют.
— Сергей Николаевич был настоящим королем, — ответил я. — А когда короли умирают, гораздо важнее сам факт смерти, чем ее причина.
— Ты ушел от ответа.
— Я сказал то, что думал. Врагов бывает мало у людей серых. У королей недругов гораздо больше. У Самсонова, как оказалось, были проблемы и с Загорским, и с Кожемякиным, и с Деминым.
— И со мной, — подсказала Светлана, глядя на стелющуюся под колеса дорогу.
Я поморщился, но она этого, кажется, даже не заметила.
— Я только хотел сказать, что подозревать могут любого из присутствовавших на вечеринке в тот вечер. И, кроме того, еще целую кучу людей со стороны. Тех же дружков Кожемякина. Или Алекперова. Или кого-то еще. Мартынов землю роет, но ничего у него не получается — осторожничает. Слишком много внимания привлечено к этому делу. А громкие дела никогда не раскрываются.
— Но кто?! — не выдержала Светлана. — Демин? Я? Ты?
О нас, как я понял, она сказала лишь ради приличия. Вообще-то речь шла о Демине.
— Илья находится в тех же условиях, что и все мы, — сказал я. — Возможно, Мартынов еще на что-нибудь набредет, и Демина тоже привлекут к ответственности. За то же хищение денег, к примеру. Ведь приворовывал, это ясно. Но только и всего. Причастность к убийству доказать не смогут.
— Почему?
— По той же причине, по которой не смогли повесить это дело ни на Загорского, ни на Кожемякина, ни на Алекперова. Фактов нет.
— А убийство есть!
— Есть, — безропотно согласился я. — Но слишком уж много претендентов на роль убийцы. Следствие запуталось, выбирая одного из многих. — Я невесело усмехнулся. — Ведь ничего нет. Даже орудие убийства не найдено.
— Не знают, что это было?
— Знают, но очень приблизительно. Некий предмет цилиндрической формы, на одном конце которого есть конусообразный выступ.
— Что это может быть?
— Не знаю. Не будь этого выступа, я сказал бы, что эта штука очень похожа на молоток. Но молоток с такой острой штуковиной — я никогда ничего подобного не видел. Мартынов мне сказал, что они перерыли весь дом и ближайшие окрестности, но ничего не нашли.