Так велика моя любовь
Шрифт:
— Максим!
— Что, Николас? — с вызовом произнес Максим. — Ты тоже хочешь убить меня?
— Будь ты проклят! — в ярости взревел Николас, который уже понял, что проиграл этот поединок сердец, уступив место более достойному сопернику. — Уводи ее отсюда! — крикнул он, поднимая шпагу.
Максим отпарировал направленный на него удар, выбив шпагу из рук какого-то ганзейца. Но лезвие еще не успело упасть на пол, как перед Максимом возникла широкоплечая фигура. Ганзейские мастера торопливо отступили, когда Густав щелкнул каблуками и отсалютовал Максиму шпагой.
— Фот как! Мы опять встретились, герр Сеймур, — насмешливо произнес он. — Не сомневаюсь, герру Хиллиарду будет интересно узнать, что это были именно фы, но я скажу ему об этом через некоторое
Над залом пронесся звук скрестившихся шпаг, и Илис негромко вскрикнула, когда Максим отступил под натиском противника. Подталкивая друг друга локтями и злобно ухмыляясь, ганзейские мастера расширили круг, чтобы обеспечить Густаву свободу передвижения и, следовательно, возможность единолично решить судьбу поединка. Густав уже не раз доказывал им, что, кроме всего прочего, является великолепным фехтовальщиком. Они не сомневались, что он без труда справится с этим выскочкой-новгородцем.
С бьющимся сердцем наблюдая за наступавшим Густавом, Илис спрашивала себя, способен ли Максим защищаться, не говоря уже о том, чтобы победить противника. Он ловко парировал удары и ставил блоки, но достаточно ли этого, чтобы противостоять агрессивному и мощному натиску Густава? А тот продолжал неистово атаковать Максима, заставляя его отступать. Мастера, с волнением следившие за поединком, еще шире расступились, чтобы освободить ему проход.
Илис заметила, как стоявший невдалеке Николас взял за руку Джастина и что-то произнес, указывая рукой на дверь. Казалось, слова капитана взбодрили юношу и подстегнули к действию, потому что он принялся энергично пробираться к выходу. Он схватил с вешалки свой плащ и кафтаны новгородцев и выскользнул наружу. Вытянув шею, Николас пристально взглянул на двоих мужчин, охранявших Илис, и, нахмурившись, кивнул им на дверь. Илис поняла значение его сигнала. Они должны были увести ее отсюда. Прямо сейчас!
— Нет! — простонала она, когда один из них взял ее за руку. — Я не могу оставить Максима.
— Пожалуйста, мадам, — послышался встревоженный шепот. — Мы должны уходить отсюда… ради вашего же мужа!
Всхлипнув, она замотала головой и попыталась вырваться:
— Нет, не пойду! Я не могу оставить его!
И тут раздался резкий голос Максима:
— Иди, женщина! Уходи отсюда!
Илис больше не спорила. Она, хоть и с неохотой, подчинилась его приказу и позволила увести себя.
Густав самодовольно ухмыльнулся, нанеся противнику несколько удачных ударов. Он упорно захватывал пространство, тесня Максима к толпе.
— Фаша liebchen может идти, герр Сеймур, но она отсюда не фыйдет. И фы тоже. Фаш конец близок, очень близок.
— Возможно, герр Густав. Но вы можете и ошибиться.
Оглянувшись, чтобы убедиться, что его спутники уже у двери, Максим встал в другую позицию. С легкостью и удивительным изяществом, которых прежде не было в его движениях, он бросился в атаку. Он больше не ставил блоки, он отказался от парадов [56] — теперь его шпага несла в себе угрозу. На лице Густава промелькнуло удивление, и он обнаружил, что вынужден уворачиваться от штоссов [57] противника. У него возникло подозрение, что до сих пор с ним просто играли. Ему пришлось энергичнее заработать шпагой, чтобы защитить себя, но внезапно, замешкавшись, он пропустил выпад и почувствовал, как шпага Максима полоснула ему щеку.
56
Прием защиты в фехтовании.
57
Прием удара в фехтовании.
— Это такая малость, Густав. Даже не о чем говорить, — поддел его Максим.
Илис на секунду задержалась возле двери и оглянулась. Ее поразило, как резко изменилось расположение сил. Теперь перевес был на стороне Максима, и он играл с противником, словно с мышью. Она поняла, что его отступление было ловким маневром, рассчитанным на то, чтобы дать ей добраться до выхода. И в отличие от нее Николас и двое друзей Максима с самого начала догадались о его замысле.
— Миледи, прошу вас, поторопитесь. — Илис почувствовала, как ее потянули за руку. — Лорд Сеймур не хотел бы, чтобы вы видели это.
Выйдя на улицу, Илис содрогнулась, и не только от холода: она догадалась, что Густаву не суждено выйти живым из этого поединка. На ступенях их ждал Джастин, который уже успел разобраться с охранником. Он поспешно накинул плащ на плечи девушки.
А поединок в зале продолжался. Густав обливался потом, а лезвие его противника мелькало с такой скоростью, что превратилось в сплошное пятно. Шпага Максима неумолимо настигала его, кроша оборону и нанося болезненные уколы. Его одежда пропиталась кровью, он чувствовал себя страшно уставшим. Внезапно Густав заметил, что его противник открылся, перейдя в очередную атаку, и с рычанием ринулся вперед, норовя пронзить, ему руку. Но его шпага со звоном, эхом разнесшимся по всему залу, натолкнулась на преграду, и Густав успел увидеть легкую улыбку, тронувшую губы Максима, прежде чем клинок противника пронзил ему грудь. Он ощутил лишь острый укол, но внезапно сковавшая тело боль дала понять, что шпага проникла глубоко. Очень глубоко.
Когда Максим отступил, почти половина его лезвия была покрыта кровью. Густав попятился и с ужасом уставился на свою грудь, где по одежде медленно расползалось красное пятно. Казалось, рана отключила его дыхание. Он поднял шпагу, но остался стоять, словно в шоке. По залу пронесся шепот, и в меркнущем для него свете Густав увидел, как его противник уходит, выставив перед собой шпагу и угрожая всем, кто осмелится ему помешать. Наконец дыхание восстановилось, и он набрал полную грудь воздуха. Шпага выпала из его руки, и он устремил взгляд на высокого новгородца с царственной осанкой. Потом его глаза потускнели, и он рухнул на пол.
Пока ошеломленные ганзейцы таращились на своего поверженного соотечественника, Максим выбежал на улицу и, захлопнув за собой массивную дверь, запер ее на щеколду. Он знал, что замок не сможет надолго задержать преследователей, но это давало ему и его друзьям некоторое преимущество во времени.
Пришедший в себя охранник зашевелился, но, получив удар эфесом шпаги по голове, со стоном вновь погрузился в забытье. Максим перешагнул через него и ступил на лестницу. Джастин замахал рукой, призывая его поторопиться, но Максим не нуждался в напоминании. Вложив шпагу в ножны, он буквально слетел вниз. Потом догнал своих друзей и, взяв у Джастина кафтан, принялся на бегу надевать его. Проносясь мимо Илис, он дернул ее за руку, и девушка устремилась вслед за ним.
Джастин окликнул Максима и, когда тот оглянулся, указал ему на темный переулок. Они завернули в него как раз в тот момент, когда ночную тишину нарушил громкий треск выломанной двери конторы. Окрестности наполнились криками ганзейцев, которые, высыпав на лестницу, рассредоточились по близлежащим улицам.
— Сюда! — прошептал Джастин и увлек их за собой. — Мы собьем их со следа, если двинемся этой дорогой.
Все пятеро скользили вдоль домов подобно ночным духам — безмолвные тени, плывущие сквозь ночь, — только скрип снега выдавал их присутствие. Они неслись по запутанным улицам Любека, и только Джастину было известно, как выбраться из этого лабиринта. Илис изо всех сил старалась не отставать от мужчин, но в конце концов сдалась. Она сделала несколько неуверенных шагов и в изнеможении прислонилась к шершавой стене здания, судорожно хватая ртом воздух. Рядом с ней остановился Джастин. Согнувшись и уперев руки в колени, он восстанавливал дыхание. Максим еще немного пробежал, прежде чем сообразил, что остальные спутники отстали. Он вернулся и тоже прислонился к стене.