Такая разная Блу
Шрифт:
— Тиффа и Джек, должно быть, самые счастливые люди на планете в эту минуту, — пробормотал Уилсон, коротко взглянув на меня. — Впрочем, полагаю, мама ушла недалеко от них. Когда я уезжал, она пела «Боже, храни короля!»
— «Боже, храни короля»? — удивилась я.
— Это единственная песня, которую она знает целиком и которую она, вероятно, может исполнить.
Я издала смешок, после чего между нами вновь повисла тишина.
— Ты уверена, что поступаешь правильно, Блу?
— Нет, — ответила я и грустно улыбнулась. — Я уверена, что это роскошь, которую я никогда не смогу себе позволить. Иными словами, я уверена настолько, насколько может быть уверена двадцатиоднолетняя официантка. А тот факт, что Джек и Тиффа счастливы, только укрепляет меня в моем решении.
— Многие девушки намного младше тебя и не обладающие особыми способностями растят детей каждый день.
— И у некоторых из них наверняка есть хорошая работа, — согласилась я, стараясь не позволить его комментарию задеть меня. — А у некоторых, нет. — Я взглянула на Уилсона с вызовом, ожидая, что он продолжит давить на меня. Но историк только изучил мое выражение лица и отвернулся. Я хотела, чтобы он понял меня. Мне как никогда нужна была его поддержка, поэтому я обратилась к единственной вещи, которая могла помочь мне.
— Помните, однажды вы цитировали поэму Эдгара По? — Я выучила ее после той ночи. Возможно, таким образом я пыталась стать ближе к нему, знать то, что он знал, разделить с ним то, что он любил, однако эта поэма по-настоящему запала мне в душу. Это была моя жизнь, выраженная в нескольких строчках.
Уилсон процитировал первые строчки, с вопросительным выражением. И пока он говорил, я тихо вторила ему. С каждым произнесенным мной словом его брови поднимались все выше.
Я с детских лет там не бывал,
Где были все; я не видал,
Что все видали; мои сны
Не воспалялись от весны.
Источник общий не питал
Мою печаль; меня не звал
Расхожий звук, он был уныл.
Уилсон взглянул на меня сквозь окутывающий нас сумрак.
— Следующая часть поэмы никак не выходит из моей головы, — произнесла я, выдержав его взгляд. — Вы знаете, что будет дальше?
Уилсон кивнул, но продолжать не торопился. Он ждал продолжения от меня. И я стала читать вслух, произнося строки с той интонацией, которая, как мне казалось, подходила больше всего.
Все, что любил, один любил.
И в детстве на рассвете раз
Из шторма жизни вознеслась,
Из глубины добра и зла,
Та тайна, что меня взяла…
Эти строчки были больше, чем просто слова, они отражали мои мысли, и я жаждала, чтобы он понял меня правильно.
— Тайна, Уилсон, моя тайна. Однажды вы сказали мне, что мы не можем решать где родиться. Мы появляемся на свет в тех обстоятельствах, в которых появляемся, и никто из нас не способен изменить этого. Но я уверена, что этот ребенок не заслуживает моей участи. Я не могу дать ему ничего. Если что-то со мной случится, малыш останется один. Я не могу гарантировать своей дочери счастливую жизнь, и я не хочу, чтобы она росла в одиночестве. Я хочу, чтобы ее любили. Чтобы у нее были папа и мама, бабушка, тети, дяди и кузены. Я хочу, чтобы у нее была семья, и она не жила в постоянном страхе быть брошенной или… выброшенной.
Уилсон кивнул, однако на его лице читалось беспокойство, а во взгляде тоска. Он приблизился ко мне и поцеловал в лоб, а я вбирала в себя исходящий от него запах мяты и крема после бритья, желая быть окутанной его ароматом словно одеялом. Я чувствовала его волнение, зная, что он не совсем согласен со мной, но не хочет меня обидеть, поэтому молчит. Я гадала, связано ли это с тем, что он станет дядей моего ребенка, точнее ребенка Тиффы. Ведь отныне ему наравне с другими предстояло окружать малышку любовью.
— И что теперь, Блу? Куда мы отправимся дальше? — Я не знала, что он хотел сказать своим вопросом, поэтому ответила буквально.
— Завтра я собираюсь поговорить с Мейсоном.
***
— Вы только посмотрите, кто здесь. Не выдержала разлуки, а? — промурлыкал Мейсон, смотря на меня сверху вниз из дверного проема. Лучи света, исходящие из глубины его апартаментов над гаражом, очерчивали его силуэт. Я позвонила ему, сообщив, что нам нужно поговорить и что я буду ждать его на улице. Положив трубку, он поспешил вниз, на ходу отпуская шуточки. Очевидно, он думал, что я хочу большего, чем разговор. Я прикрыла живот рюкзаком, не желая, чтобы глаза Мейсона вылезли из орбит раньше времени. Я услышала хлопок двери. Из-за угла показался Уилсон. Похоже, оставаться в машине он не собирался.
— Блу, какого черта, где тебя носило? — Мейсон спустился вниз ровно в тот момент, когда со мной поравнялся Уилсон. Глаза парня скользнули по историку, и он тут же помрачнел.
— Думаешь, я куплюсь на эти анютины глазки?
— Мейсон, я беременна. От тебя, — выпалила я, не желая ходить вокруг да около. Мне хотелось разобраться с этим как можно быстрее. Затем я убрала рюкзак, демонстрируя свой живот.
Мейсон переводил взгляд с моего живота на мое лицо. Когда я надевала правильную одежду, то вовсе не выглядела беременной. Но сейчас я позаботилась о том, чтобы подчеркнуть свое положение, надев обтягивающую футболку и капри.
— Что за херня! — произнес Мейсон, проводя рукой по волосам, и я тут же прониклась к нему сочувствием. Я не винила его за такую реакцию. Это был удар ниже пояса, и я точно знала, что он чувствовал, так как сама пережила то же несколько месяцев назад. Он взглянул на меня, его пальцы были в нескольких дюймах от моего лица.
— Ты появляешься через шесть месяцев и хочешь убедить меня в том, что я стану папашей. Ну уж нет, я на это дерьмо не куплюсь!
— На что именно ты не купишься, Мейсон? — уточнила я, стремясь как можно скорее озвучить причину своего визита.
— С чего ты взяла, что это мой ребенок, Блу? Я не был твоим первым, и уж явно не был последним. Насколько я помню, Адам тоже вертелся вокруг тебя в то время. — Мейсон смерил Уилсона коротким взглядом. Тот лишь покачал головой и скрестил на груди руки. «Адам» уходить не собирался. Впрочем, смысла что-то доказывать или отрицать не было.
Я решила не спорить. В конце концов, сомнения Мейсона были мне только на руку. Так будет меньше проблем. Я всучила Мейсону повестку в суд, которую приготовил для меня Джек.