Такая разная Блу
Шрифт:
— Увидимся завтра утром, Блу. Передай Уилсону мое почтение.
Уилсон ждал меня снаружи. Спрятав руки в карманы, он смотрел на то, как заходит солнце. Одной из моих самых любимых вещей в пустыне был закат. Небо, распростертое над низкими западными холмами, переливалось розовыми и фиолетовыми оттенками, постепенно темнея. Может быть, все дело было в том, что Лас-Вегас находился ниже, а Боулдер-Сити выше холмов и ничто не могло закрыть этого неба, которое каждый раз напоминало мне о Джимми и тех временах, когда я еще не была жестокой и мне не нужно было становиться взрослой слишком скоро. Когда я подошла, Уилсон не сказал ни слова, лишь двинулся вперед в полной тишине. Из-за своих размеров я передвигалась вразвалку, но Уилсон умерил свой шаг, как делал всегда по пути домой.
— Зачем ты это делаешь? — внезапно спросил он. Я знала, что все это время он боролся с гневом.
— Делаю что?
— Воспринимаешь все негативно. И связываешь все, что я говорю, с собой. Почему?
Я задумалась на минуту, гадая, как объяснить такому человеку, как Уилсон, чувства такой девушки, как я.
— Я лишилась невинности в четырнадцать. Уилсон. Я не особенно хотела этого, но чего только не сделаешь по глупости. Он был старше меня, и мне нравилось его внимание. Ему было девятнадцать, и я была для него легкой добычей. — Я пожала плечами. — С тех пор я занималась сексом множество раз. Некоторые люди скажут, что я шлюха, а из-за своего равнодушного отношения к мнению окружающих я заслужила еще и славу стервы. Так что, назвав себя шалавой, я сильно смягчила. Я не горжусь этим, более того, я хочу измениться, но правда остается правдой, и я не собираюсь отмахиваться от этого.
Уилсон резко остановился и впился в меня взглядом.
— Четырнадцать? Блу, это не секс, это чистой воды изнасилование!
— Да, Уилсон. Со многих точек зрения, так оно и есть.
— Скотина! — прошептал историк с отвращением. — Я просто не могу в это поверить!
Затем он вновь повторил «скотина», на этот раз произнеся оскорбление так громко, что люди на улице стали останавливаться и бросать на него взгляды. Как раз в эту минуту мимо нас проезжала какая-то женщина. Услышав слова Уилсона через открытое окно автомобиля, дама нахмурилась, очевидно, посчитав, что грубость была сказана в ее адрес.
— Дай угадаю, он вышел сухим из воды, так? — Уилсон смотрел на меня так, словно это я являлась причиной его злости. Я знала, что это не так. Гнев Уилсона был вполне праведным. Я поймала себя на том, что прошу его не расстраивать меня, а также, что впервые могу вспоминать о случившемся без содрогания.
— О чем речь? Конечно, да. Я рассказала обо всем Шерил, она дала мне специальную таблетку, а потом я смирилась со случившимся.
— Агрх! — снова выразил свое негодование Уилсон, пнув лежащий на дороге камень с такой силой, что тот отлетел на несколько метров. Он что-то бормотал себе под нос, в чем-то клялся и, казалось, совсем утратил способность говорить внятно, я же молча шла рядом, выжидая. Несколько домов спустя Уилсон взял меня за руку. Я никогда прежде не держалась с парнем за руку во время совместных прогулок. Ладонь Уилсона была намного больше моей, и это заставляло меня чувствовать себя хрупкой и защищенной. Это было так… возбуждающе. Если бы я не была беременна и не раскаялась бы в своем прошлом, я бы набросилась на него прямо здесь. Я бы обхватила его лицо ладонями и прильнула к нему в страстном поцелуе до тех пор, пока мы не отдались бы страсти прямо тут, на асфальте.
Улыбнувшись про себя этой мысли, я поспешила отогнать ее прочь. Я была более чем уверена, что стоит мне сделать хотя бы шаг в этом направлении, и Уилсон с криками бросится бежать. Это противоречило нашим нынешним отношениям. Более того, это шло вразрез с его чувствами ко мне. К тому же, мой огромный живот не позволил бы нам быть слишком близко друг к другу. Мы гуляли до тех пор, пока солнце окончательно не село и на город не опустилась тьма. Чем ближе мы подходили к Пемберли, тем светлее становилось из-за вспыхивающих на пути фонарей.
— Загадайте желание! — Я потянула Уилсона за руку. — Быстрее! Пока фонари не погасли.
Ночное небо Вегаса всегда имело оранжевый оттенок. Неон и ночная жизнь делали невозможным наблюдение за звездами. Так что я разработала свою систему загадывания желаний. Я загадывала их, глядя на фонари.
Зажмурившись, я вцепилась в руку Уилсона, с радостью заметив, что он сделал то же самое. Я мысленно пробежалась по всем своим стандартным желаниям: слава, богатство, отсутствие необходимости брить ноги, но теперь появились новые. Затем я распахнула глаза, чтобы посмотреть, успела ли я загадать желания до того, как фонари погаснут. Как раз в эту минуту затрещал и замерцал последний из них.
— Ура! — Я легонько толкнула Уилсона бедром. — Эти желания обязательно сбудутся.
— Я не успеваю разгадывать тебя, Блу, — мягко сказал он. — У меня ощущение, что ты бежишь вперед со всех ног, а я волочусь где-то сзади. Как только я думаю, что узнал о тебе все, ты делаешь нечто невообразимое, повергающее меня в шок. Я не знаю, как тебе удалось выжить, Ичхоук. Просто не представляю. То, что ты все еще можешь шутить и загадываешь желания на фонари, просто чудо какое-то. — Он сделал движение рукой, словно хотел коснуться моего лица, но передумал в последнюю секунду. — Помнишь тот день, когда я спросил тебя, отчего ты такая злая?
Я помнила, тогда я повела себя очень глупо. Я кивнула.
— Я думал, что ты выпендриваешься и что с тебя нужно сбить спесь. А затем, я узнал, почему ты так не хочешь писать свою историю и почувствовал себя полным придурком.
Я рассмеялась и слегка стукнула его свободной рукой.
— Это было моей целью. Заставить преподавателя посочувствовать мне. Это помогает в получении хороших отметок.
Уилсон бросил на меня взгляд, и я поняла, что он не купился. Затем историк стал подниматься по ступенькам, отпуская мою руку, чтобы достать ключи.
— Кстати, для справки, Блу, я не считаю, что ты шалава, — четко произнес Уилсон, и я едва не засмеялась — так необычно было слышать подобное слово из его уст. — Не скрою, что на первом уроке ты была на нее похожа. Но ты удивила меня. Ты не такая, какой кажешься.
— Многие люди не те, кем кажутся, Уилсон. К сожалению, в большинстве они скрывают не самые хорошие вещи. Например, боль или страх. Сейчас вы знаете меня достаточно, знаете о моих страхах и боли, и я удивлена, что, несмотря на это, вы все еще рядом. С самого начала вы отнеслись ко мне с добротой. И вы кое в чем ошибаетесь. Такие девушки, как я, замечают таких парней, как вы. Просто нам кажется, что мы их недостойны.
Уилсон выронил ключи. Я внутренне застонала и подумала, что неплохо было бы держать свой огромный рот на замке. Он наклонился, поднял ключи и после нескольких попыток открыл входную дверь. Затем пропустил меня вперед, вошел сам и вновь запер ее. Что поделать, он оставался джентльменом в любой ситуации. Мы остановились у моей квартиры. Казалось, Уилсон пытался подобрать правильные слова, поняв, что в этот раз я не шучу и не пытаюсь казаться забавной. Я молча ждала, чувствуя себя неловко от того, что он узнал мой самый страшный секрет и пытается переварить услышанное.