Такая разная любовь

Стоун Джин

— Бывают времена, когда трудно на что-то надеяться.

Он легонько стиснул ей руку.

— Многие люди думают: «И какого черта мы не вместе?!» Понимаешь меня?

— Да. Но лично у нас с тобой, по-моему, есть нечто гораздо более ценное.

— Мы друзья.

Она почувствовала, как он прижался к ее голове щекой, и сказала:

— Мы с тобой самые близкие друзья.

Он поцеловал ее в голову.

— Я люблю тебя, подружка, — проговорил он.

И Мэг знала, что он действительно любит ее так, как только может любить настоящий друг. Беззаветно и без всяких условностей.

На

следующее утро было назначено совещание руководства фирмы. Мэг стояла у стола в приемной и просматривала почту. Теперь ей придется работать только с Баскомбом, Смитом и Пакстоном. Последний компаньон Джош Рейнгольд медленно умирал от рака легких на своей вилле в Хэмптонсе. Из вежливости его фамилию еще не убрали с таблички, прибитой к дверям их фирмы, располагавшейся в сером консервативном здании на Парк-авеню. «Интересно, — подумала Мэг, — через какое время компаньоны избавятся от фамилии Эйвери?» Она решила, что с этим никто торопиться не будет. Сколько бы Данни ни называл ее «козырной картой», Мэг было ясно, что даже после смерти Эйвери его имя и репутация будут продолжать привлекать в фирму новых богатых клиентов.

Открытки с соболезнованиями Джанина отложила из общей кучи в сторонку.

— Пусть все видят, — пояснила она.

Мэг взяла в руки пачку открыток и стала их быстро просматривать. Одна открытка задержала на себе ее внимание. Рука ее замерла, и она уставилась на конверт. На месте обратного адреса было впечатано «Сенат Соединенных Штатов».

«Это, может быть, от него, — подумала она. — Впрочем, вчера на похоронах было несколько сенаторов. Открытку мог прислать любой. — Она колебалась. — Но может быть, и он». Вот если бы достать эту открытку и посмотреть на почерк…

Мэг украдкой огляделась по сторонам — никто в ее сторону не смотрел, Джанина готовила себе кофе. Мэг вскрыла конверт. Стандартная белая открытка, письмо золотом. «Примите глубокие соболезнования от сенатора Говарда Левина и его штата». Мэг сунула открытку обратно в конверт и вновь принялась просматривать пачку. Вскоре ей попался на глаза второй конверт с адресом отправителя «Сенат Соединенных Штатов». Она вытащила открытку, которая ничем не отличалась от первой за исключением подписи, и прочитала: «Примите глубокие соболезнования от сенатора Стивена Райли и его штата». Ниже подпись: «Стивен К. Райли». Интересно, откуда появилась эта «К»? Господи, да ведь она ни разу не спрашивала его второе имя!..

— Ты готова, Мэг? — раздался рядом мужской голос. Вздрогнув от неожиданности, она подняла глаза и увидела в дверях конференц-зала Ллойда Пакстона. — Давай, нам многое надо обсудить.

— Сейчас.

Мэг быстро кинула открытку от Стивена к своей собственной почте, забрала ее и сумочку и вошла в конференц-зал.

Компаньоны сидели за длинным овальным столом на своих обычных местах. За исключением Джорджа Баскомба, который восседал во главе стола, на месте Эйвери. Мэг почувствовала, как ее охватывает возмущение. С фамилией на табличке они, положим, еще погодят, но во всем остальном… Было ясно, что отныне Эйвери Ларсон — уже история.

— Так, ребята, давайте начинать, — начальственным тоном сказал Джордж Баскомб, привлекая к себе внимание присутствующих.

Мэг еще ни разу не приходилось работать над одним делом вместе с Джорджем. Она его едва знала. Если Эйвери был верзилой, то Джорджа можно было назвать коротышкой. Он был моложе Эйвери: где-то под пятьдесят. Толстенький, начинающий

лысеть. Мэг знала, что на Багамских островах у него стоит на якоре восьмифутовая яхта, что у него жена с хорошими связями и состояние, доставшееся по наследству.

Перед ним лежала стопка папок с очередными делами. Джордж стал их просматривать: судебная тяжба по налоговым вопросам, страховка, растрата… Компаньоны вставляли какие-то реплики, но было видно, что парадом командует именно Джордж. Мэг сидела молча и чертила круги в своем желтом блокноте.

— Арнольд Бэнкс, — наконец проговорил Джордж. — Убийство первой категории.

Мэг напряглась. Шестидесятипятилетний хранитель музея Арнольд Бэнкс обвинялся в том, что задушил собственную престарелую мать, а до этого на протяжении многих лет избивал ее. Бэнкс жил в роскошном особняке на Парк-авеню, который принадлежал его предкам в трех коленах. Домашняя прислуга состояла из пяти человек. Двое выступали свидетелями обвинения, двое — свидетелями защиты. Пятый молчал. Ходили слухи о том, что Доминик Данн уже получил немалый аванс от журнала «Вэнити Фэр» за рассказ об этой темной истории. А один из свидетелей уже подписал с телевидением эксклюзивный контракт по тому же поводу. Дело обещало быть сенсационным. Америке уже наскучила тема насилия в отношении супругов и детей. Народ ждал скандалов, связанных с издевательствами над старшим поколением. Мэг не имела ни малейшего желания участвовать в этом спектакле.

Джордж пролистал папку и посмотрел на присутствующих поверх стекол своих очков:

— Как вам известно, этим делом занимался лично Эйвери.

За столом все молчали.

Джордж оставил папку в покое.

— Наша фирма находится с Бэнксом в тесном контакте по его финансовым делам вот уже несколько лет. Он хочет, чтобы дело перешло к одному из старших компаньонов.

Мэг почувствовала облегчение. Слава Богу, Джордж не будет настаивать на том, чтобы именно она защищала этого Арнольда Бэнкса: Бэнкс «старый добрый малый» и должен иметь дело с таким же «старым добрым малым», без вмешательства молодой энергичной леди.

— Однако, — продолжал Джордж, — у меня на этот счет другое мнение. — Его маленькие глазки впились в Мэг. — Бери это дело.

У Мэг вывалился из рук карандаш:

— Что?

— Ты будешь защищать Арнольда Бэнкса.

Она обвела глазами погруженную в тишину комнату. Потом вновь оглянулась на Джорджа:

— Я не хочу.

Кто-то из компаньонов заерзал на стуле, кто-то прокашлялся.

— Никто не спрашивает тебя, адвокат, хочешь ты или не хочешь. На первом месте для всех нас должны стоять интересы фирмы. Ты почему-то особенно приглянулась репортерам. Если мы правильно распорядимся нашими козырями, дело прогремит еще мощнее, чем процесс над Холли Дэвидсон. Чем больше наша фирма получит рекламы в прессе, тем лучше.

«Если мы правильно распорядимся нашими козырями».

Громко вздохнув, Мэг уставилась на свои каракули в блокноте. Данни сказал тогда: «Теперь ты их козырь». Боже, значит, закон и право отныне превратились в карточную игру.

— А если я откажусь? — проговорила Мэг.

Джордж треснул кулаком по столу. Мэг на мгновение съежилась, но тут же устыдилась того, что позволила Джорджу Баскомбу напугать себя.

— Ты берешь это дело. И точка. Сейчас не время строить из себя примадонну. Думай не только о себе, но и о фирме. Возьми это дело и отработай его в память об Эйвери.