Таких щадить нельзя (Худ. С. Марфин)
Шрифт:
Эсфирь Львовна передвинула предложенный ей стул поближе к Кретову и, усевшись, молча уперлась ненавидящим взглядом в хмурую физиономию Жорки Мухаммедова.
— Гражданка, — задал ей вопрос Кретов, — кого из этих трех предъявленных вам людей вы знаете?
— Вы хотите знать, кого я знаю?! — запричитала Эсфирь Львовна. — Хотела бы я, чтобы вы так узнавали людей, как я узнала этого негодяя, который сидит посредине. До самой смерти его, подлеца, не забуду. Ножик-то у него, проклятого, отобрали?
— Не беспокойтесь, гражданка, отобрали, —
— А второго, который с ним был, поймали? — допытывалась Эсфирь Львовна.
— Покажем вам и второго, не торопитесь, — усмехнулся Кретов, отметив про себя, что его обещание показать старухе Пахана смутило и испугало Жорку.
— Значит, и свои деньги мы обратно получим?
— Конечно, — пообещал Кретов. — Сколько они у вас забрали?
— Вы хотите знать, сколько они у нас забрали? Так я вам скажу: только сторублевками двести двадцать четыре тысячи, только сторублевками! Первая сотня тысяч — каждая пачка обвязана красными ленточками, вторая — синими, а третью начали копить — зелеными.
— Значит, я могу записать, — прервал старуху Кретов, что гражданин Мухаммедов Джура, по кличке Жорка, участвовал в ограблении вашей квартиры и похищении двухсот двадцати четырех тысяч рублей.
— Записывайте, молодой человек, прошу вас, записывайте, чтобы этого негодяя скорее повесили как самого последнего паршивца.
— А тебе, Мухаммедов, знакома эта женщина? — спросил Кретов Жорку.
— В первый раз вижу, — пристально глядя на Эсфирь Львовну, ответил Жорка. — От старости сдурела и плетет черт знает что.
— Ах, так значит, я ничего не понимаю, я выжила из ума?! — взвилась Эсфирь Львовна. — Вы слышали, гражданин начальник, как он обругал меня старой дурой?! А?! Да я ему глаза выцарапаю… — И Эсфирь Львовна, готовая выполнить свою угрозу, вскочила со стула.
— Ну, ты, потише, старая лоханка, — отодвинулся Жорка, — опасливо косясь на ее длинные, сухие пальцы с крепкими, как птичьи когти, ногтями.
— Садитесь, гражданка, — усадил развоевавшуюся старуху Кретов, — разберемся.
Эсфирь Львовна, возмущенно бормоча что-то себе под нос, уселась. Кретов вытащил из стола золотые часики, изъятые при обыске у Жорки, но, держа их так, что Эсфирь Львовна не могла их видеть, спросил Мухаммедова:
— На первом допросе вы показали, что эта вещь куплена вами на базаре в прошлое воскресенье, то есть пять дней тому назад. Подтверждаете вы это?
— Подтверждаю, — нерешительно проговорил Жорка.
— А вы, Эсфирь Львовна, не знаете, чья это вещь? — показал Кретов старухе часики.
— Как же я могу не знать? — возмутилась Эсфирь Львовна. — Эти часики я знаю очень даже хорошо. Смешно было бы не узнать часиков, которые уже пять лет имеет моя родная дочь.
— А когда они у вас пропали? — уточнил Кретов.
— Что значит пропали? Они совсем не пропадали. Просто их взял этот лайдак вместе с нашими деньгами.
— Значит, вы утверждаете, что эти часики были похищены у вас два дня тому назад Джурой Мухаммедовым в момент ограбления квартиры?
— Я не знаю, как зовут этого паршивца, но часики взял он, когда грабил нашу семью, — подтвердила Эсфирь Львовна. — Можете спросить в часовой мастерской около нового театра, чьи это часики. Я сама сдавала их в ремонт каких-нибудь два месяца тому назад. Там их подробно записали. Можете проверить сами, если вы не верите старой женщине, которая годится вам в бабушки.
— Ясно! Я вам верю, — ответил старухе Кретов, записывая ее показания. — А что вы скажете на это, Мухаммедов?
— Старуха путает, — хмуро ответил Жорка. — Часы я купил на базаре, может, пять дней тому назад, может, меньше.
— Напрасно вы крутите, Мухаммедов, — упрекнул молодого бандита Кретов. — Ведь в ограблении квартиры Арских вы уже изобличены.
— Ваше дело изобличать, наше отпираться, — с лихостью отчаяния огрызнулся Жорка.
— Пройдите в ту комнату, гражданка, — указал Кретов Эсфири Львовне на дверь соседнего пустующего кабинета. — Вам придется с полчасика поскучать в одиночестве.
Когда старуха скрылась за дверью, майор распорядился:
— Пригласите Арскую.
Но Алевтина Моисеевна явилась не одна. Вместе с нею в комнату вошел и Наум Абрамович.
— Зачем вы явились? — удивился Кретов. — Ведь я приглашал только вашу супругу.
— Как же я могу пустить свою жену одну в уголовный розыск? — возмутился Наум Абрамович.
— Почему в вас такое предубеждение против уголовного розыска? — строго спросил Кретов.
— Да нет, что вы! — струсил Наум Абрамович. — Просто так этичнее, ну и… может быть, нужна будет моя помощь… И вообще… — бормотал он, все более запутываясь.
Мгновение Кретов колебался, выгнать или нет Арского из кабинета, но, заметив озлобленный взгляд, который бросил Жорка на супружескую чету, решил:
— Ладно, садитесь вон туда, в уголок, и молчите. Будете вмешиваться — вынужден буду освободить кабинет от вашего присутствия. А вас, гражданка Арская, я попрошу внимательно вглядеться в этих молодых людей. Знаете ли вы кого-нибудь из них?
— Знаю, — нерешительно проговорила Арская, указывая на Жорку. — Вот этого. Видела один раз в жизни.
— Вы не ошибаетесь? Приглядитесь внимательнее, — настойчиво повторил свою просьбу майор.
— Не ошибаюсь.
— Где вы его видели?
— Он, одетый в милицейскую форму, вместе с капитаном милиции Васильевым, ограбил нашу квартиру.
— Забудьте про капитана милиции Васильева, — поправил Арскую Кретов. — Вас грабили бандиты. Один из них Джура Мухаммедов, сидит перед вами. Второго мы покажем немного позднее. Значит, вы утверждаете, что Джура Мухаммедов был соучастником ограбления вашей квартиры?