Такое вот кино

Риз Екатерина

Василиса едва не плевалась. Мы с Никой переглянулись. Да, воистину, у каждого свои проблемы и поводы для печалей и негодования.

За окнами послышался шорох шин по гравию, Ванька с дивана подскочил, кинулся к окну, и там уже подпрыгнул от радости. Обернулся на мать.

— Папа приехал!

Ника тоже поднялась, правда, приостановилась на секунду, ладонь на живот положила. А я улыбнулась, глядя на неё. Вася поймала мой взгляд, и негромко проговорила:

— Сашка — идиот.

На это я отвечать не стала, сказать

мне было нечего, да и не хотелось. Повернулась, чтобы посмотреть на Филина, который зашёл в дом в компании с Крисом. Ванька повис у отца на руке, а тот поцеловал подошедшую жену.

— Как у нас дела?

— Что у нас за дела, если тебя дома нет? — пошутила Ника.

Кирилл усмехнулся, потом сына подхватил, отнёс того на диван, но Ванька тут же вскочил и на отца напрыгнул.

— Пап, я всё прочитал! А мама меня ругала.

— Что ж она тебя ругала, если ты всё прочитал?

— Ваня, не висни на отце, дай ему пиджак снять.

Я отвлеклась от семейной картины, улыбнулась, подошедшему Крису. Тот мило улыбался, сначала Васю в щёку поцеловал, потом меня за руку взял.

— Крис, давайте оставим этикет в покое, — попросила я, рассмеявшись, когда он вознамерился мне руку поцеловать.

— Татьяна, я так счастлив вас видеть.

— Правда?

— Что это ты так счастлив? — поинтересовалась Вася.

— Я вдруг понял, что вокруг меня сплошь женатые женщины.

— Замужние, — рассмеялась Василиса. Поднялась, поставила на стол чистые тарелки. — Садись, Крис, сейчас попрошу подать ужин. Папа, есть жареная курица и мясо. Ты что хочешь?

— В кои-то веки в этом доме интересуются, чего я хочу, — немного ворчливо проговорил Филин, появляясь в столовой. Меня увидел и вполне приветливо улыбнулся. — Привет, Татьяна, как дела?

— Всё хорошо, — с готовностью отозвалась я. Выдала бодрую улыбку. — Кирилл Александрович, мне нужна ваша подпись на некоторых актах заказов. Для поставщиков.

— Посмотрим, Татьян, всё посмотрим. — Он присел за стол, обнял рукой подбежавшего сына. Вгляделся в его лицо и усмехнулся. — Мама говорит, репетитора надо нанять. По математике.

Ванька откровенно сморщился, повис на отцовском плече, а за столом рассмеялись.

— И так скоро в школу, пап, — сказала Василиса, — оставьте ребёнка в покое.

— Вот когда твой ребёнок за четверть две тройки схлопочет, я посмотрю, как ты его в покое оставишь, — возмутилась Ника, ухаживая за мужчинами. Подняла глаза на сына. — Ваня, ты кушать будешь?

— Буду.

Вася поднялась, уступила брату место, чтобы тот смог сесть рядом с отцом.

— У меня по математике всегда было плохо, — сказал Крис, разливая вино по бокалам. Придирчиво разглядывал этикетку перед этим, потом вино в бокале долго нюхал, и, наконец, сделал глоток. Причмокнул, а я рассмеялась, наблюдая за ним. Я рассмеялась, а француз мне подмигнул. А вспомнив про математику, добавил: —

И мне это не мешает жить.

Ника остановилась, на гостя выразительно посмотрела. Потом сказала:

— Может, вы прекратите портить мне ребёнка? Пусть он сначала окончит школу и институт, а потом ответственно заявит, что математика ему вовсе ни к чему. И тогда обзаведётся парочкой виноградников.

— У меня их пять, дорогая, — разулыбался Крис.

— А, то есть, до пяти ты считать научился? Слава Богу.

— До пяти я тоже могу, — воскликнул Ваня, наблюдая, как отец кладёт куриную ножку на его тарелку. Смешно облизнулся и помедлил, позволяя матери повязать вокруг его шеи салфетку.

— А где ещё один боец? — поинтересовался Филин.

Василиса изобразила улыбку.

— Прививает своей мамочке чувство человечности посредством нашего ребёнка. Но я вам этого не говорила.

— Давно уехал?

— Часа три назад. Думаю, скоро должен объявиться.

Завьялов, на самом деле объявился, я как раз засобиралась уезжать, а он появился с плачущей Евой на руках. Улыбнулся жене, а та в свою очередь как ни в чём не бывало поинтересовалась:

— Гена, ну где вы гуляете? Восемь вечера почти!

— Мы в парк ездили.

— В парк они ездили, — поворчала Вася, забирая у него плачущую дочь. Прижалась губами к мокрой щёчке. — Что случилось, моя хорошая? Ты устала? Папа тебя угулял?

— Есть хочу, умираю, — сказал тем временем Завьялов.

— Что, не покормили тебя? — спросила Василиса, и я заметила, как она беззвучно ругнулась, когда поняла, что лишнего сболтнула. И поспешила оплошность исправить: — Поблизости не было где перекусить?

— Ну, что я, с коляской пойду по ресторанам гулять? Привет, Татьян. Ты уходишь, что ли?

— Да, пойду. Меня накормили, напоили, — призналась я с улыбкой, — заговорили, пора и честь знать.

— Машину вызвали?

— Я на такси. — А когда Завьялов решил поспорить, заверила: — Уже вызвала, сейчас подъедет.

Ева, немного успокоившаяся, снова начала плакать. На её плач из столовой вышел Филин.

— Что вы с ребёнком делаете, изверги?

— Она просто устала, папа. Сейчас поест и спать. — Вася дочери в лицо заглянула. — Да, солнышко?

Я провела ладонью по её плечу в прощальном жесте.

— Я пойду. Спасибо за вечер, всё было отлично. Очень здорово посидели.

— Втроём? — полюбопытствовал Завьялов. — Сплетничали, что ли?

— Гена, отстань! — шикнула на него Вася, а дочку отцу отдала. Ева ещё раз горестно всхлипнула, посмотрела на деда, потом ручками его за шею обняла, продолжая всхлипывать. Кирилл её погладил.

— Кто обидел мою конфетку? Что она так плачет? Не родители, а звери. Хоть бы внимание обратили на ребёнка, разговоры они разговаривают.

Вася на него рукой махнула, и вместе со мной вышла на крыльцо.