Такова спортивная жизнь
Шрифт:
— Вовсе нет. Если он замял дело, так не вмешивайся. Он умеет обращаться с такими людьми. Ты дурак, Арт. Ты можешь все испортить. Черт, не хочешь же ты закрутить с ней, когда она в таком положении?
— А я не люблю, когда что-то устраивается за моей спиной. Я могу потерять больше, чем ты. Я не хочу, чтобы на меня наклеивали ярлыки, даже в шутку. Если бы миссис Хэммонд услышала…
Он ждал, чтобы я продолжал говорить про эту домашнюю ссору, и смотрел на меня с угрюмым недоумением.
— Если бы ты вытащил с собой и Джудит! — сказал я ему. — И положил конец всем
Он подождал, не будет ли еще чего-нибудь. А потом сказал:
— Я бы убил тебя за это, Арт, не будь ты моим другом! — Его лицо лоснилось и распухало от пьяной ярости. Он вцепился сильными кулачками в лацканы моего пиджака и попытался притянуть меня к себе.
Я стиснул его запястья.
— И я бы тоже, Морис! — сказал я ему. И он выслушал меня с таким напряжением, словно одновременно к нему обращалось еще много голосов.
Джудит вышла из дамской комнаты с подругой.
Мы оба смотрели, как они проходили мимо. Мне вдруг показалось, что Морис пойдет за ней. Он привстал на носки. Потом вновь опустился на пятки и оторвал кулаки от моего пиджака. Я пошатнулся и оперся о стену.
— Я собираюсь потолковать с ней, — сказал я. — А ты идешь?
Он отступил в сторону, проверяя, пойду ли я. И остался стоять. На улице я оглянулся. Мориса у входа уже не было.
Джудит я нагнал на Маркет-стрит. Шел сильный дождь.
— Я отвезу вас домой на машине, — сказал я ей. — Она стоит у «Мекки».
— Она не хочет с вами разговаривать, — сказала подруга, секретарша из школьного отдела.
— Уйдите-ка, — сказал я. — Тут посторонние не нужны.
— Нет. Она останется, — сказала Джудит.
— Послушайте, деточка, я же попросил вас уйти. Если вам интересно посмотреть, что будет дальше, можете постоять на углу.
— Она останется, Тарзан. Я не хочу с вами разговаривать.
— В таком случае, — сказал я, — мне проще будет отправиться прямо к вам домой.
Подруга оживилась по праву посвященной. Подошел автобус, но Джудит не тронулась с места.
— Мы поедем, Джуди? — спросила подруга, смахивая с лица дождевую воду.
— Это подлость, — сказала мне Джудит.
— Если вы вернетесь со мной к «Мекке», мы сможем поговорить в машине.
— Нет. Я с вами никуда не пойду.
— Хватит препираться на улице. Я совсем промок. Решайте быстрее. С кем мне говорить — с вами или с вашей матерью?
Я повернулся и пошел через Булл-Ринг. Через минуту я услышал, что она бежит за мной. Подруга осталась на автобусной остановке.
— Тарзан!.. Да не бегите же так!..
Я остановился под навесом какой-то лавки, и она встала рядом.
— Я хотел знать, о чем с вами говорил Уивер.
— Ну, а вам-то что? Это же вас не касается. — Ее лицо против обыкновения было злым и все в дождевых крапинках. Она еще не могла отдышаться от своей пробежки.
— Мидлтон, по-видимому, другого мнения. Он сегодня разыскивал и меня, а не только Мориса. Вам же известно, что он втихомолку устраивает по этому поводу целую кампанию?
— Да, я знаю. Но ведь у него ничего не выйдет.
— А
Она провела пальцем по запотевшему стеклу витрины, за которым смутно громоздились коробки и консервные банки.
— Он сказал, что поговорит с Морисом, — эти слова появились в облачке пара. — Он сказал, что поговорит с Морисом вместо меня. Ну как, довольны, господин сыщик?
— И больше он ничего не говорил?
— Да вам-то какое дело, Тарзан? По-моему, никто вам тут ничего приписать не может. — Она оглянулась на пустынную, поблескивающую под дождем улицу и на свою подругу, которая ждала на углу.
— Я просто не хочу, чтобы люди думали, будто это моя вина. А раз Морис отмалчивается и начинается мышиная возня и сплетни, то может случиться что угодно. В отличие от большинства я это вовсе не считаю веселой шуточкой.
— Вы преувеличиваете, — сказала она, удивленная моей тревогой.
— Ну, а Уивер с вами о чем-нибудь договорился… или как?
— У вас, по-моему, зуб против Уивера, словно он постоянно устраивает вам какие-то пакости. Честное слово, Артур, вы, по-моему, все-таки не настолько важная персона. Да и на Уивера это не похоже. Он вообще не способен сводить счеты… А уж если вы так хотите знать все, то он предложил мне деньги в случае, если ему не удастся уговорить Мориса. Вот и все, что он сделал. И не думайте, будто он старается от меня откупиться. Вы сами знаете, что Морис всегда плывет по течению, если его оставить в покое. Он и не потрудится подумать, как сделать лучше для себя или для кого-нибудь другого. Ему просто хочется развлекаться… И уж если мы поженимся, так я хочу, чтобы он сделал это по доброй воле, а не потому, что его заставили, или по легкомыслию. И Уивер хочет ему тут помочь. А если он не сумеет убедить Мориса, в таком случае, по его словам, маленький не будет обузой в материальном отношении ни для меня, ни для кого-нибудь другого. Боже правый, трудно представить себе более благородный поступок… А вы — как вы себя ведете?
— У вас есть то, что вы боитесь потерять, Джудит. И у меня тоже!
— Вам не о чем беспокоиться, Тарзан. Еще раз вам повторяю. И бросьте эту слежку.
— Так, значит, вы обещали молчать обо всем, пока Уивер не переговорит с Морисом?
Она кивнула. И мы молча смотрели, как ярко освещенный автобус вдруг заполнил улицу, оставляя две борозды на мокром асфальте. Кто-то прошел мимо лавки. Подруга Джудит забежала в подъезд напротив и уставилась на нас.
— Ну, будем надеяться, что он быстро образумится, — сказал я и вышел под дождь.
— Вы знаете Мориса, Тарзан. Что бы вы сделали на моем месте?
В ее голосе была искренняя мольба. Она проскочила мимо меня и перебежала через улицу. Она плакала. Подруга вышла к ней навстречу, они о чем-то поговорили, и Джудит пошла одна в сторону Булл-Ринга. Подруга отступила под темный навес и смотрела ей вслед. Я поднял воротник пиджака и зашагал назад, к машине.
Когда я в понедельник пришел домой с работы, телевизор был уже установлен. Они все трое сидели в гостиной и смотрели детскую передачу.