Такой был план
Шрифт:
Никита снова рассмеялся.
– Почему бы и нет.
– Правда?
– Да. Сейчас у меня достаточно денег, могу потратиться на благотворительность.
– Сейчас? А раньше не было?
– Нет. Я до тридцати перебивался, работая фотографом на фрилансе.
– И каким образом произошел прорыв?
– Случайным образом. Как-нибудь расскажу. Сколько тебе нужно?
Я назвала цифру.
– Недешево сейчас купить здоровье, – заметил Никита, беря свой телефон и все еще усмехаясь, – диктуй номер карты.
– Карта привязана к номеру телефона. Пишешь?
Никита кивнул, набирая цифры. Мой телефон булькнул. Я проверила: баланс пополнен. Это
– Огромное тебе спасибо. Ну так и вот, – продолжила я, – никто из нас троих еще не создал своей семьи. Катька слишком увлечена работой и карьерой, я удивлена, что она вообще нашла время зарегистрироваться на сайте знакомств и начала с кем-то встречаться. Я живу с Мишкой, это друг детства, мы уже давно вместе, но о свадьбе мы даже не задумываемся. Я переехала к нему, как только мне исполнилось восемнадцать. Как-то само собой произошло. А у Димы столько поклонниц, что, наверное, сложно выбрать. Еще бы, такой богатый выбор, девушки в ассортименте. Да и работает Димка тоже много, еще и ведет свой блог, почти шесть миллионов подписчиков.
Мы с Никитой проговорили до вечера. Точнее, проговорила я. Никита почти не раскрывал рта, но так внимательно слушал, что хотелось рассказывать и рассказывать. Один раз я спохватилась, что, наверное, задерживаю его, но Никита ответил, что его бизнес отлажен и приносит ему деньги, даже пока он праздно сидит в кофейне. Изредка он вставлял остроумные замечания. Иногда крайне точные. В проницательности ему было не отказать. Я была рада за Катю, подцепить такого мужчину не каждой повезет. Если кто-то сможет ее смягчить, так только такой мужчина, как Никита. Рассказывая очередную историю, я смотрела в глаза Никиты. Я поверить не могла, в голове не укладывалось, что это и впрямь происходит. Что за славный купидон подстроил Кате это знакомство? Раньше я даже не подозревала о существовании подобных мужчин.
– Ты что натворила? – кричала Катя на меня в трубку, – совсем незнакомый мужчина, которому я теперь обязана. Просто потому, что ты расхныкалась перед ним в кафетерии.
– Да я не хныкала, просто предложила помочь нашей семье. Я шуткой сказала.
– И шуткой надиктовала номер своей банковской карты? И что ты там ему наплела про компанию с миллиардным оборотом, в которой я работаю финансовым директором? Я всего лишь руководитель финансового блока в средней компании по продаже оборудования. Опять твое богатое воображение? Всё, хватит. Ты уже достаточно взрослая, чтобы жить самостоятельно. Я умываю руки, уже умыла. Как же мне всё это надоело. Я верну Никите деньги, всё до копейки, как только ты назовешь сумму. Мне он не говорит. А тебя я видеть больше не хочу, не хочу бесконечно решать твои проблемы. Ты – проблемная, не знала? Ну так слушай. Сама себе ищешь неприятности, притягиваешь их. Как магнит. У меня нет больше сил терпеть твои выходки, я устала от этого.
Катя отключилась, швырнула трубку.
Я вернула звонок, который перед этим поставила на удержание:
– Арина, ты еще здесь? Так и вот, они не будут доводить дело до суда, потому что неизбежно проиграют.
– И сколько ты запросила?
– Шесть окладов.
– Шесть окладов?
– Это еще мало. Они заплатили бы больше при проверке трудовой инспекции. Там наверняка еще нарушений нароют. И выкатят нехилый штраф.
– Обалдеть.
– Поговори с девочками, не молчите. Вас так и будут попирать, пока вы безропотно делаете всё, что велят. Марина Викторовна самодурствует, лютует, и вряд ли остановится, пока не загонит всех, как лошадей, просто из рвения. Чтобы ее отметили, повысили, признали, подняли зарплату или вывесили ее фотографию на доску почета. Не знаю, чего она там хочет. Но хочет настолько сильно, что прет, как локомотив. Ее остановит, только если вышестоящим полетят неоднократные жалобы на Марину Викторовну от ее подчиненных, и Марине Викторовне придется объясняться перед головным офисом. Только так.
– Ну, не знаю. У нас смелости не хватит. Мы же можем потерять работу.
– Да, я знаю. Боитесь. Ну как знаете, Арин. Всё же подумайте. Удачи вам, берегите себя.
Не успела я нажать на кнопку отключения вызова, как позвонил Дима:
– Что у вас там произошло с Катей?
– Она тебе звонила?
– Она в ярости. Я мало что понял, уловил только, что ты взяла деньги на обследование у какого-то практически незнакомого мужчины. Зачем, Диан? Я же дал тебе деньги.
– Потребовалось сдать дополнительные анализы, и я не стала уже у вас спрашивать, раз вы с Катей так реагируете. Будто я в чем-то провинилась, заболев. Вынуждена оправдываться за это. А с Никитой случайно вышло, я спросила-то шуткой, а он внезапно отозвался. Что такого-то? Катя остынет, не переживай. У нее просто истерика по поводу – быть обязанной. Кстати, Дим. Ты знал, что около девяносто процентов людей не решаются заявить о нарушениях законодательства со стороны работодателей из-за страха потерять работу? Чем не тема для твоей передачи?
– Я не определяю темы для передачи, я просто ведущий. К тому же, у нас другая тематика – проблемы в семьях. В нарушения трудового законодательства студия не полезет. Могу написать в свой блог, опиши ситуацию поподробней. И ссылки на исследования с цифрами не из твоей головы. Я подумаю. Теперь к нашим баранам. Напиши его номер телефона и сумму, Диан. Никиты этого. Я перечислю и ему, и тебе, сколько нужно. И помирись с Катей, она переживает. Хорошо? Будь умницей.
– Хорошо. Пока, Дим.
Я скинула Диме карточку контакта Никиты и написала сумму.
Потом открыла дверь Мише, который звонил уже третью минуту, прошла на кухню и села чистить картошку к ужину, рассказывая Мише о впечатлениях дня:
– Они боятся бороться за свои права и будут помалкивать до последнего. Арина мне так и сказала: можно же потерять работу. Ну да, можно. Лучше уж выматываться каждую смену и терпеть истерики и оскорбления Марины Викторовны, а потом оставаться на три часа после смены повыматываться еще. Ты бы слышал, как она разговаривает. Марина Викторовна. Не только со мной, со всеми. Как с крепостными, Миш. Как со своей собственностью.
Нарезая овощи для салата, говорила:
– И Димка туда же: в законодательство мы не полезем. А кто тогда? Я и мне подобные – крайне полезные члены общества, мы подсвечиваем тревожные ситуации, можем показать пример сопротивления, поднять вопрос, но примера одиночки маловато. Ну, покивают, кто-то одобрит, кто-то втайне осудит. А кто-то – явно. Так и будут терпилами всю жизнь. Между собой поноют где-нибудь в курилке и успокоятся на этом. Будут думать: ну все же так живут, так устроен мир. Если выступить, можно же работу потерять. Будто это работа мечты. Не дай боже потерять. И пока каждый так думает, ничего не изменится.
Возмущалась, пока мыла посуду:
– И когда я поднимаю важные для общества темы, всё, что волнует Катю с Димой, так это то, что я взяла деньги у малознакомца.
Конец ознакомительного фрагмента.