Такой смешной король! Повесть третья: Капкан
Шрифт:
— Так война еще! — выпалил Король чистосердечно.
Элмар обрадовался:
— И я не хожу, — весело рассмеялся и спросил: — А куда это вы? Видели, вчера на Кангруспина шикарная авария была? Опять русаки в кювет плюхнулись. Позавчера у Рэо… Тоже грузовик военный. Перевернулся. Но этот вытащили, а на Кангруспина еще валяется.
Они пустились бегом по шоссе в сторону Кангруспина смотреть на опрокинувшийся грузовик. Королю с Иваном нелегко бежать — рюкзаки на спине подпрыгивают. Но они весело гонялись друг за другом наперегонки.
Грузовик лежал в кювете, словно жук, «лапками» кверху. Куда подевался водитель — кто
Тройка во главе с вороньим специалистом шагала к повороту санной колеи, ведущей в Смолоспуск. Война не занимала их мысли, она теперь где-то далеко. Действительность ничего интересного для них в этот отрезок времени не предлагала. Они шли и, как выражался Иван, «травили» по очереди, кто что умел! Даже Элмар попробовал себя в этом жанре.
— Жил в Пекине француз, — начал он с ходу без вступления, у них, как правило, обходились всегда без вступления, — его породистая собака понравилась китайскому начальнику, и француз — черт с ней — отправил ее со слугой китайцу в подарок. Китаец прислал ему письмо: «Спасибо, но врачи запретили мне есть мясо, однако жена и дети будут рады, если вы тоже придете на ужин отведать мясо своей собаки».
Все трое от души посмеялись, собственно, не тому, что китайцы съели породистую французскую собаку, а тому, что эту историю Элмару давно рассказывал сам Король, услышавший ее от старого Зайцева.
Узнав, что приятели хотят поселиться в заброшенном доме и зажить собственным хозяйством, Элмар загорелся помочь им в благоустройстве. Ивану вороний специалист обещал достать самосаду из запасов собственного деда (только потом у Короля возникла сомнение: он не помнил, чтобы у Элмара был дед), тоже якобы обладателя шикарной трубки. Иван от радости тут же запалил свою, дал и Элмару разок затянуться, после чего тот сильно напомнил Королю Арви Сверчка, который однажды в сарае учился курить. Элмару пофорсить хотелось: дескать, и я могу.
Они шли еще довольно споро. Колея хоть и рыхлая, но вполне носила. Задул теплый ветер, образовалась небольшая метель. Вошли в лес, и здесь, едва прошли с полкилометра, их ждало разводье. Под деревьями попадались большие участки, залитые водой от растаявшего снега. Элмар, конечно, был в резиновых сапогах, Королю с Иваном пришлось тут же переобуться. Весна?
Королю известно, что на Большой Земле весна наступает раньше, чем на Острове, потому что зимою он окружен льдами и ветры еще долго несут их холод; пока лед на море совсем не растает — на островах прохладно.
Когда наконец добрались до своего дома, они уже и сильно промокли. Но как приятно ощутить тишину и дыхание покоя в собственных стенах! Как приятно свистит ветер в дымоходе собственной печи!
Не мешкая, взялись за дело: необходимо растопить наконец свою печь. Бросив мешки, вооружившись пилой и топорами, отправились за дровами. Можно было переломать имевшуюся в доме разваливающуюся примитивную мебель, но… кто же ломает свои вещи, пусть даже старые?! Бредя по колено в талой воде, искали сушняк. Вдруг Элмар обрадованно закричал:
— Глядите, ворона! Ну что есть ворона! — Элмар доказал на какое-то переплетенье засохших корней. — Сделаю вам фигуру — не хуже, чем в школьном музее. Прибьем где-нибудь. Ничего, что ворона?
Он взял топорик и стал орудовать им, прямо на глазах друзей рождалась настоящая большущая серая ворона с широко раскрытым клювом. Элмар восхищался собственным уменьем, прикидывал, где и как еще подправить «фигуру» ножиком, и птица готова. Королю ворона тоже понравилась.
— Назовем его Франц, — предложил он.
Сушняк они конечно же нашли — целую сосну. Свалили, распилили примерно на двухметровые куски, в несколько ходок притащили во двор хутора, здесь разделали на чурки, раскололи — весело спорилась работа. А ворону, ювелирно обработанную Элмаром, прибили к столбу, заросшему мхом, с ржавыми остатками петель, на которых когда-то висела калитка. Важно смотрела ворона со столба на ребят, но в то же время какая-то жуликоватость обнаружилась в ее облике.
— Франц так Франц, — согласился Элмар, — теперь он ваш, а хутор теперь надо назвать Дом Вороны.
А деревянный Франц?.. Чем дольше рассматривал его Король, тем больше напоминал он его постоянного спутника и преследователя, ворону-всезнайку, которая странным образом давно уже не показывалась.
Затопили печь. Дыма — не продохнуть. Неважнно. Своя печь — свой и дым. Ребята еще натаскали из лесу дров, разделывали, раскалывали во дворе, заносили и складывали у плиты большую груду поленьев.
Когда стало тепло, протянули у печи найденную веревку, повесили сушить одежду и приготовились обедать. Чайник не догадались взять на Сааре, но нашли в доме старую алюминиевую кастрюлю, почистили ее немного золой, ополоснули и с водою сунули в печь. Нет, чая не было, какао тоже не имелось — просто кипяток с саареским хлебом. Но это же обед в собственном доме!
Вынув украдкой из кармана отсыревшую фотографию Марви, чтобы посушить, Король с грустью констатировал, что она сильно помялась, к тому же он неосторожно оторвал от нее небольшой кусочек, да так неудачно, что у Марви оторвалось ухо. Ладно, подсохнет, он приклеит, главное — фото цело. А не приклеит, сойдет и с одним ухом, не в ушах дело, в конце концов.
Глядя на свою мечту, он ощутил боль от воспоминания о последней встрече с ней. Ох, этот Виктор Трейман! То с Эльной… Теперь к Марви пристал. Однако что за наваждение! Ему показалось, что на него смотрят не глаза Марви с фотографии… Но чьи же? Да, да, они напоминали ему другие — глаза — Энда! Ему чудилось, что слышит шепот: «пройдет — прошло, уйдет — ушло…» Тем не менее этот Виктор Трейман… А ведь Король с ним как бы уже начал дружить. Он ходил к нему за книгами, когда в городской библиотеке их больше не стало, говорят, их куда-то увезли и даже сожгли. Библиотекарша жаловалась: от нее теперь требуют, чтобы библиотека выражала дух сталинских пятилеток, а она обязана воспитывать у читателей сознание и вкус к новой, советской литературе, к книгам Гайдара, Вишневского и каких-то ивановых, леоновых, сидоровых, козловых… А их не берут. Виктор Трейман дал Королю «Тарзана» — все восемь книг.