Такой же, как вы
Шрифт:
– Последний раз спрашиваю, – сказал Гуннар. Пора было кончать. – Кто из вас встанет у десинтора?
– Это не десинтор, дикарь, – процедил рыжий. – Это аварийное сигнальное устройство для планетарных катеров. Вроде ракетницы. У нас нет настоящего оружия. Не для того к вам летели.
– Убийцы, – хрипло сказал старик. – Они и нас сделали убийцами. Всех… Если мы даже вырвемся, мы не должны возвращаться…
– Ты, – решил Гуннар, указав на рыжего стволом автомата. – Встать!
Черная коробочка радиотелефона жгла ладонь. Ксавье Овимби еще раз набрал код Севера. Прислушался. В эфире опять не было ничего, кроме незначительных
Он позвонил на Юг, поинтересовался у Сантос-Пфуля, прибыла ли отправленная вчера колонна грузовых «диплодоков», и, узнав, что не прибыла, скрепя сердце подарил сектору один день на то, чтобы войти в график работ и впредь из него не выбиваться. Его не покидало ощущение, что одним днем здесь не обойдется. Сначала Курлович, потом Сантос этот Пфуль… Тупик.
Вошла секретарша Директора, принесла кофе. Ксавье проводил взглядом ее ножки. Топ-топ. Ладно. Не забыть сказать ей, чтобы позвонила домой, предупредила, чтобы рано меня не ждали, а пока пусть продолжает вызывать Север и Запад каждые полчаса. Нет, каждые пятнадцать минут…
Он шумно выпил кофе и набрал код Восточного сектора. Чей-то незнакомый голос оглушительно спросил, чего надо. Ксавье отдернул коробочку от уха и, сатанея, попросил Курловича. В ответ донесся смешок, было слышно, как на том конце зашаркали чьи-то ноги, зашелестел приглушенный разговор, прервавшийся взрывом гогота, и наконец послышалось очень тихое «да?» Бенедикта Курловича.
– Здесь Овимби, – сказал Ксавье. – Как идет работа?
– Какая работа? – спросил Курлович еще тише, и где-то неподалеку от него опять заржали. – А-а, работа… Да нет тут никакой работы. А где Директор?
– Я! – рявкнул Ксавье. – Я Директор! Полномочия временно переданы мне, это ты запомни. У тебя связь с Западом есть?
– Нет.
– А с Севером?
– Нет.
Ксавье почувствовал, что багровеет. Значит, это серьезно, значит, вчерашние симптомы были не случайны, и похоже, это только начало. Как они там кричали: «Мы такие же, как вы»? Черта с два. Почему-то их особенно раздражает закон об образовательном цензе для занятия административных должностей. Глупо же. Амебе ясно, что иначе нельзя, иначе землянам светит явиться на пустое место. Ну подождали бы год, ну два, а там можно было бы принять положение, разрешающее смену профессии, развернуть систему переподготовки – так ведь не терпится же! Любой штукатур не в состоянии пережить, что Ксавье Овимби, скажем, может по жребию стать координатором всего строительства и даже Директором, а он, штукатур, не может, хотя он точно такой же. А предложи ему это самое директорское место – отпрянет в испуге. Потому как знает: тяжело, ответственно и медом не намазано.
– Ты там поосторожнее, – помедлив, сказал радиотелефон. – Мои орлы в столицу двинулись, ты их не очень задерживай, ребята злые…
– Что-о?! – закричал Ксавье, но связь уже прервалась. Он швырнул коробочку на стол. Выругался. Происходило черт знает что. В одном Южном секторе полторы тысячи человек, и если даже возмутились только лишь строительные рабочие, что маловероятно, то и тогда закону об образовательном цензе осталось жить считаные часы. Но если Север и Запад тоже двинулись на столицу… Ксавье зажмурился. Их нельзя пускать, подумал он. С ними нужно договариваться не в столице, уже одно это – проигрыш, их нужно встречать на подступах, дополнительно укрепить завалы. Может быть, приказать взорвать один-два моста? Нет, не надо их злить. И никакого оружия. А надо послать людей, чтобы их задержали, пусть говорят, что Директор внес новые предложения, учитывающие требования неквалифицированного большинства, пусть говорят что угодно, только пусть задержат толпу, толпа – это страшно. Противопоставить некого: два десятка человек служилой братии, десяток специалистов, случайно оказавшихся в городе, несколько женщин… Нет, женщин не нужно. Сейчас же собрать всех, кто готов помочь, – только добровольцев, это очень важно, – проинструктировать, направить… Шлехтшпица и Риплинга – обязательно, психологам там самое место…
Пискнул, вызывая, внутренний телефон и тут же мелко-мелко задребезжало стекло. Послышался нарастающий гул. Ч-черт! Ксавье метнулся к окну, уже зная, что сейчас увидит. Опоздали!! Прижав лицо к вибрирующему стеклу, он смотрел, как падают деревья, как из леса на дорогу выползают тяжелые машины – одна, две… Много. Пропавшая колонна возвращалась. В грузовых бункерах «диплодоков» было черным-черно от людей, и на дороге было черным-черно – к столице неслась бурлящая человеческая река, люди уже бежали. Оранжевыми кораблями плыли грузовозы. Над головным выгибался и хлопал на ветру гигантский брезентовый транспарант, и нетрудно было себе представить, что на нем написано.
Телефон за спиной пищал. Головной «диплодок» с ходу протаранил завал и прошел сквозь него, будто и не заметил, – веером взлетели обломки. Донесся тысячеголосый восторженный рев. В доме напротив кто-то распахнул окно, высунулся посмотреть. Наверно, только что проснулся – морда недоуменная. Спокойно… Ксавье заставил себя отойти от окна. Полное спокойствие, никаких конвульсий. Капитулировать тоже надо уметь – с достоинством. Тем более перед такими же, как мы, перед такими же, как я, получается – почти что перед собой. К прототипу! Вас всех. Варите сами свою кашу, кушайте ее на здоровье, только не подавитесь… Он снял трубку:
– Да!
– Овимби? – Это был Максут. – Ксавье, ты? А где Директор?
– Я Директор, – сказал Ксавье, косясь на окно. – Пока что.
– Слушай! – закричал Шлехтшпиц. – Я нашел спецификацию, ты себе представляешь!
– Нет, – Ксавье мысленно выругался, – не представляю. Какую еще спецификацию?
– Спецификацию к инициализаторам! Я так и чувствовал, что она должна где-то быть! – Шлехтшпиц захлебывался. – Ни за что не поверишь, где она была, жаль, что не полная, четыре листа всего… Да! Держись крепче. Там у номера двести семь – его мы еще не синтезировали – знаешь какая профессия? Руководитель!
– Руководитель чего? – спросил Ксавье.
– Не знаю! – Максут ликовал. – Всего, наверное. Ру-ко-во-ди-тель! Вероятно, организатор, так надо понимать. Лидер.
Ксавье почувствовал, что у него темнеет в глазах. Он нащупал стол, оперся. Решение было рядом, только протяни руку. Есть выход, есть человек, готовый не кряхтя взять на себя весь груз ответственности – хотя бы на первых порах, в первые годы, а потом все устроится… Поздно! Подлец этот Шлехтшпиц, нашел время порадовать! Знать бы это неделю назад, а лучше месяц… Он прислушался. Судя по звукам, толпа была уже в городе, растекалась по окраинным улицам, а авангард, прикинул Ксавье, через три минуты будет здесь. Что я им скажу, когда ворвутся? «А я, ребята, такой же, как вы»?..