Такси!

Дэвис Анна

– Господи, Кэт, смерти моей хочешь? – Стеф, а где мой поцелуй? А где мое «Как твоя поездка в Шотландию?» и «Как же я соскучился»?

Лицо у него расслабилось, снова появились ямочки, засияла улыбка – тускло-красное освещение придавало ей нечто дьявольское.

– Кэт, как же я соскучился! Как твоя поездка в Шотландию? – вопросил Стеф с наигранным надрывом и слегка шлепнул меня по заду. Я в отместку взъерошила ему волосы и придвинула к себе стул.

– Чао, Кэт, – лениво протянул Джимми,

и я кивнула ему.

Наступила неловкая пауза; они переглянулись. Я сообразила, что прервала какой-то разговор. Рядом возник официант, забрал посуду из-под карри и смахнул со стола просыпавшийся рис. Потом вручил мне меню. Пока я заказывала ягнятину с рисом и «Хайнекен», Стеф и Джимми превратились из застигнутых врасплох заговорщиков в нормальных собеседников.

– Стеф, покажи ей эту штуковину, – предложил Джимми.

– Какую? Ах да… – Стеф полез в сумку, извлек оттуда томагоччи, поднес тварь к лицу и четко проговорил: – Я люблю тебя.

Уродец тотчас захлопал глазами, запищал и забулькал.

– Говорит, что хочет меня поцеловать, – пояснил Стеф.

– Да ладно тебе.

– Нет, серьезно. – Джимми достал сигарету. – Они учат слова. С ними разговаривать можно.

– Не выношу такие вещи.

– Терпение, – назидательно произнес Стеф и поставил все еще кудахчущего томагоччи на стол. Потом вынул из сумки еще одну игрушку и водрузил ее напротив первой.

– Стеф…

– Ш-ш! Слушай. – Стеф поднес палец к губам. Томагоччи номер один изложил томагоччи номер два свои планы относительно поцелуя. Томагоччи номер два что-то булькнул в ответ.

– Говорит, что она его любит, – перевел Стеф.

Первый томагоччи забормотал снова.

– Они разговаривают друг с другом. Разве не прелесть? – Стеф стиснул мою руку. – Кэт, а что у тебя с глазом?

– Это такая же прелесть, как если бы друг на друга бибикали два будильника.

Официант принес мой «Хайнекен», и я отпила большой глоток.

– Что с глазом, Кэт?

– Разногласия с шотландской барменшей, – буркнула я.

Стеф расхохотался:

– Ну ты даешь! – И кивком указал на меня Джимми: – Какова?

Затрезвонил телефон. Сначала я решила, что это один из моих, но мои не наигрывают песенки! Ненавижу мелодии на мобилах. Это не лучше, чем музыкальные дверные звонки или музыкальные лифты. Мгновенная ушная лоботомия. Я сморщилась от отвращения, когда Джимми достал свою «Моторолу».

– Да? – Бессмысленное выражение исчезло с его лица, он весь засветился. – Да, так чего там, браток? Да? Завтра? Во сколько?

Я заметила, как напрягся Стеф. Томагоччи махали друг на друга кургузыми крылышками и хлопали ресницами.

– Конечно. Ага. До скорого. – Закончив разговор, Джимми запихнул «Моторолу» обратно в карман. Что-то мне здесь не нравилось.

– Завтра? – переспросил Стеф.

– Ага. Полпервого, – отозвался Джимми.

– Ах черт. Полпервого меня не будет. Ты почему не дал мне самому с ним поговорить?

Джимми отмахнулся:

– Остынь. Я-то буду. Уж как-нибудь справлюсь.

Стеф кивнул и глотнул пива.

С чем справишься? – подмывало меня спросить. Но не учинять же Джимми допрос прямо здесь.

Прибыла моя ягнятина. Ну, допустим, это был цыпленок, но делать мне больше нечего, кроме как жаловаться.

Томагоччи, похоже, готовились к случке.

– Вы уже сплавили остальных? – спросила я.

– Не-а, – сказал Джимми. – Беда в том, что это старая модель. Их уже никто не хочет. Всем подавай новеньких – Тинни, Динни или как их там.

– Нас накололи, – добавил Стеф.

– В самом деле? Какая неожиданность. – Я так и не смогла сдержать сарказм.

А томагоччи тем временем совсем разошлись.

– Вот, пожалуйста, – вздохнул Стеф. – Это бывает, если оставить их без присмотра. Они съезжают с катушек.

Когда я впервые увидела Стефа, он удирал по Саут-Банк от двух амбалов, каждый из которых был крупнее его по крайней мере вдвое. Я как раз остановилась посмотреть, не спустило ли левое колесо. Поднимаю голову и вижу худенькую фигурку, размахивающую руками будто цепами. Парень с перевернутым лицом и безумными глазами несся на меня и вопил:

– Они хотят меня убить! Они меня убьют!

Я не сразу увидела преследователей. Было воскресенье, и на открытой сцене у Королевского фестивального зала играл оркестр. Вокруг болталась уйма народу. Но потом я заметила двух мордоворотов, ломившихся сквозь толпу, увидела выражение их поросячьих глазок, услышала, как громыхают ботинки по ступенькам, по тротуару…

Блондинчик притормозил возле меня, согнулся пополам в приступе кашля. Похоже было, что его вот-вот вывернет наизнанку.

– Пожалуйста… – И это все, что он сумел выговорить.

Я распахнула дверцу кеба:

– Залезай.

Дурачок хохотал и показывал амбалам средний палец, когда мы рванули с места.

– Куда? – спросила я, отъехав достаточно далеко.

– Мэйд-Вейл.

Всю дорогу Блондинчик названивал по мобильнику. Я пыталась подслушивать, но так и не уловила ничего вразумительного в потоке шуточек. Так и тянуло спросить, зачем эти мордовороты за ним гонялись, но парень с головой ушел в свою болтовню.

Наконец он сказал, чтобы я пару раз повернула направо, а потом налево, – и мы затормозили у элегантного дома двадцатых годов. Я взглянула на счетчик: