Такси!
Шрифт:
Рогалики оказались неплохие, хотя лучшими в городе я бы их не назвала. Я облизнула пальцы и потянулась за маслом.
– Моргун, поведай наконец, чем ты занимаешься.
Он отмахнулся:
– Давай не будем об этом. Слишком нудно.
– Но я хочу знать. Ты обо мне все выспросил. А это единственная вещь, которую я хочу знать о тебе.
Моргун с загнанным видом потер голову.
– У меня свой бизнес. В некотором роде работа по связям с общественностью. В настоящее время я устраиваю международную конференцию производителей зубочисток.
– Ясно.
– Я же предупреждал, что это скучно, но ты сама хотела
– Не так скучно, как водить такси, – буркнула я с набитым ртом, а про себя сделала заметочку: врет.
Уверена на все сто. А навела его на эту идею пачка зубочисток, валявшаяся на столе. До чего же никудышный лгун. И придумать ничего не может, если подсказки нет прямо под носом. А формулировка-то какова – «в некотором роде»! И что у людей за манера – напускать такой туман вокруг своей работы. Хотя, может, он по природе скрытный.
– Хотелось бы увезти тебя на денек из Лондона, – сказал Моргун. – Покатались бы. Готов спорить, саму тебя еще никто не катал?
– Рискованно. Буду командовать с заднего сиденья.
– А я все-таки попробую. – Моргун весь вымазался сахарной глазурью от рогалика. Вид дурацкий и забавный – но вдруг добродушная улыбка показалась мне какой-то неестественной. Если тебе нечего скрывать, зачем врать про свою работу?
– Ну давай, – подначивал Крэйг.
– Работать надо. Я не могу расслабляться.
– Я и не мешаю тебе работать. Доставлю обратно когда пожелаешь. – Поставив локти на стол, Моргун грел в ладонях чашку с капуччино. Из-под рукавов пиджака виднелись манжеты рубашки. Он носил запонки. Господи, да кто сейчас их носит? Жулье, вот кто.
– Как насчет пятницы? Ты свободна?
Пятница. Тринадцатое. Злосчастная попытка отца отслужить заупокойную службу по моей бедной матери. Худой седовласый человечек топчется у входа в церковь; на нем костюм, который он надевал на родительские собрания. Пожимает руки, благодарит – и непостижимым образом кажется довольным собой. Ничего не осталось от смеющейся, танцующей, пьющей джин и глотающей таблетки женщины – только урна с прахом в земле.
Затрезвонил телефон – не мой. Гнусный мотивчик «Нокиа». Моргун вытащил мобильник из кармана.
– Алло? – До меня доносился еле слышный голос звонившего. Моргун кивал, хмурился, потом принялся нетерпеливо постукивать ногой. – Да. Подъеду прямо туда. Через полчаса. – Он отсоединился.
– Что-то срочное?
– А? – Моргун уставился на меня так, будто хотел спросить: «А ты кто такая?» Мысленно он уже был на улице.
– Крэйг?
– Надо ехать. – Он наконец пришел в себя. – Извини. – И выскочил за дверь, что-то крикнув через плечо. «Я тебе позвоню», наверное. А может быть и нет.
Девчушка-официантка подошла со счетом.
Ну спасибо тебе, Моргун.
Я накручивала педали велотренажера – отдувалась за рогалики, которые смолотила пару часов назад. Мысли пребывали в свободном полете. Спортзал для этого – идеальное место. Тело вкалывает на всю катушку, а сама ты бродишь где-то еще.
Моргун.
Я упорно твержу, чтобы он убирался. А он с таким же упорством возвращается обратно.
Секрет управления моей пятеркой заключается в том, что я держу все под контролем. Но с Моргуном не так просто. Он полон сюрпризов, и потому с ним трудно. Но это же придает ему привлекательности. Будто балансируешь на лезвии – а я такое люблю. И еще он меня интригует.
Мэв говорила: если кто-то
В дверях появилась девчонка, которую я не перевариваю, и первым делом вылупилась на меня. Я полыхнула на нее взглядом. Ненавижу эти выщипанные, дугой изогнутые бровки, этот белобрысый «конский хвост», болтающийся на ходу. Ненавижу дорогое голубенькое трико и маленький задик, которым она виляет, подходя к беговым дорожкам. А как разминается – тоже мне балерина выискалась. А как мы головку наклоняем, чтобы наушники плейера надеть! Начинает она в мягком, неспешном ритме – очень женственно и сексуально. Все четверо мужиков, ворочающих железо, пялятся на нее, и она это знает. Королева зала. Я постаралась выкинуть ее из головы и сосредоточиться.
Все решает инстинкт. И если с инстинктом у вас неважно – таксистом вам не бывать. Вы рискуете каждый раз, когда кто-то открывает дверцу. У меня с инстинктом все в порядке. И велит он мне держаться подальше от Крэйга Моргуна Саммера.
Королева ускоряла темп, пыхтя при каждом движении. Звучало довольно похабно. Парни глаз с нее не сводили, и что у них на уме, было яснее ясного.
Загвоздка в том, что прошвырнуться в пятницу с Моргуном – идея очень даже неплохая. Пусть меня свозят куда-нибудь, развлекут, угостят вином и покормят. Никакого тебе давления на психику, никаких проблем и заупокойных служб. Коли держать его под контролем… Кто-кто, а я с этим управлюсь. В конце концов, это всего лишь еще один парень… Мои мысли снова вернулись к велотренажеру. Я крутила педали уже двадцать пять минут. Пора притормаживать. Постепенно сбавила ход, и вот на спидометре высветился ноль. Тогда я слезла с тренажера и спокойно направилась к беговой дорожке по соседству с пыхтящей белокурой королевой. Пора тут кое-кому надрать задницу!
3
В 7.03 вечера я позвонила в бюро находок нашей конторы на Пентон-стрит – узнать о судьбе плейера «Сони», который отнесла в полицию три месяца назад. Вот черт, забрали. Стыдно сказать, но я на него сама глаз положила. Перед выходом на работу задержалась, чтобы проверить мобильники.
Розовый телефон – Эми: «Привет, Кэти, это я. Появилась вечером во вторник. Я так хочу тебя увидеть. Почему бы тебе не заехать после работы? Я оставлю ключ под половичком у парадного входа. Войдешь и прикорнешь со мной рядышком. Разве не классно?»
Голубой телефон – Джоэл: «Кот, здорово. Извини, что я так долго не появлялся, просто хочу сказать, чтобы ты из-за меня не дергалась. Все в ажуре. Я порылся в дневнике – в четверг смогу выкроить для тебя время. В два часа, хорошо?»
Желтый телефон – Стеф: «Кэт, почему ты сбежала? Это просто ужасно – заснуть с любимой женщиной, а проснуться в пустой постели. Я разобиделся. С тобой все в порядке, сладенькая?»
Зеленый телефон – Ричард: «Китти, здравствуй, это я. Быть не может, чтобы твой грипп все еще не прошел. Дотти, не сейчас, папа разговаривает. Дотти, не надо, разобьешь, ты же… О господи. Китти, извини, Дотти только что разбила мой…»