Таланты, которые нас связывают
Шрифт:
Я легонько толкаю ее локтем.
– Все в порядке, маленькая леди?
– Просто думаю, – отвечает она. – О монологах.
– О каких еще монологах?
– Для прослушивания в Тринити-колледже.
– Так ведь это будет только в следующем году! Зачем сейчас-то волноваться?
Она снова делит колоду. Четверка пентаклей.
– Там очень большой конкурс. И только мест семнадцать в год.
У меня не хватает энергии успокаивать ее. Особенно если вспомнить, что Фиона получила все роли, все стипендии
– Да ладно тебе. Ты же Фиона Баттерсфилд. А это означает – практически застрахованная от провала.
– Не говори так, – холодно произносит она.
– Почему?
– Потому что это неправда.
Она яростно нажимает пальцем на следы укусов мошек, наблюдая за тем как на глазах заживает кожа, несмотря даже на проступающую каплю крови. Мне становится немного не по себе.
– Не делай так, – говорю я.
– Не указывай мне, что делать, – огрызается она так строго, что Ро тревожно вскидывает голову.
Молчание. У меня такое ощущение, как будто я сделала что-то не так, но не знаю, что именно.
– Хочешь, почитаю тебе Таро? Расклад из трех карт?
Она кивает.
– Хорошо, тогда тасуй, – говорю я, и она тасует карты.
Какое-то время едва слышен только шорох карт.
– Сегодня новолуние, – вдруг заговаривает Лили. – Ты же в новолуние забрала меня?
– Забрала тебя?
– Из реки.
– Когда мы спасли тебя? Да, тогда было новолуние.
– Говорят, что в это время ведьмы сильнее всего.
– По-моему, в книгах пишут, что это просто хорошее время для темных искусств, – поправляет ее Фиона. – Для наших теневых половин.
Похоже, Лили воспринимает ее ответ как поощрение.
– Сейчас, кое-что покажу, – говорит она, встает, берет бутылку с водой и уходит.
Мы садимся, балансируя на вытянутых руках. Еще одно световое шоу? Вроде неплохо.
Лили доходит до самого края корта. Фиона выбирает свои три карты. Я переворачиваю первую – карту прошлого. Солнце.
– Радость, – говорю я, слегка улыбаясь. – Неудивительно. После такого-то лета.
Она переворачивает следующую карту – карту настоящего.
– Девятка жезлов.
– Упрямство, защитное поведение, – автоматически произношу я, чувствуя, что объяснений это не потребует.
– Что она делает? – спрашивает Ро.
Слышен звук сминаемого пластика, затем звук капель. Мы вглядываемся. Отсюда не разобрать, чем именно занята Лили. Слишком темно, и она слишком далеко.
Ро прищуривается.
– Она что… поливает забор?
Прежде чем я успеваю удостовериться в том, правда или нет, Лили поливает водой проволочное ограждение, раздается резкий металлический скрежет.
– Лили, – громко говорит Фиона. – Что ты там сделала?
Мы аккуратно встаем, ощущая, как начинают затекать конечности. В воздухе вновь ощущается
– Ты наэлектризовала забор? – громко спрашиваю я.
С противоположной стороны площадки доносится возбужденный смех.
– О господи, – бормочет Ро и произносит громче, слегка настороженным тоном: – Ну хорошо, Лили, молодец.
Никакого ответа.
– Думаю, нам пора домой, – снова громко произносит он. Все мы беспокойно переглядываемся.
– Так мы можем пойти домой? – в моем голосе проскальзывают нотки страха. – Если мы коснемся забора, нас не…
Вдруг раздается треск, за ним тут же резкий, высокий животный крик, а за ним глухой удар чего-то падающего на землю.
– Что это было? – неожиданно для себя я перехожу на шепот.
До нас доносится нечто вроде кваканья вперемешку с бульканьем. И сухой горячий запах. Как будто что-то поджарилось. Мы идем на звук. Нас встречает Лили с пышной от электричества копной светлых волос.
Птица. Точнее, сорока. Решила сесть на заряженный Лили забор, и ее ударило током. Птица ковыляет, в страхе пытается убежать от нас подальше.
– Ты что наделала, Лили? – спрашивает Ро.
– Да так, тренировалась, – отвечает Лили без всякого сожаления. – Мы ведь собирались потренироваться.
Фиона нагибается в попытке схватить сороку. Та распушивает перья, разводит крылья, стараясь придать себе большой и грозный вид, но понятно, что она до смерти боится Фиону.
– Стой смирно, глупышка, – говорит Фиона. – Я же хочу помочь тебе.
Редко когда увидишь птицу настолько близко. Блестящий клюв, глазки-бусинки. Они действительно ужасные по-своему.
Фиона обхватывает ее руками.
– Крыло. Она обожгла его о забор.
Я перевожу взгляд на Лили, ожидая, что она испытает хотя бы слабые угрызения совести от того, что доставила страдания невинному существу. Но… ничего.
– Так исцели ее, – спокойно говорит Лили.
Через несколько мгновений Фиона отпускает птицу, и та улетает, немного виляя и нисколько не выражая благодарности.
– Одна – к несчастью, – вспоминает Ро старую считалку и машет рукой сороке на прощание.
– Две к удаче, – продолжает считалку Фиона. – Кто-нибудь видел вторую?
– Нет, – едва слышно отвечаю я и добавляю: – Молодец, Фиона.
Всех нас потрясло происшедшее. А ведь на месте птицы могло оказаться существо побольше. Лиса, собака, человек.
Порыв прохладного ветра разбрасывает карты. Мы бежим подбирать их, но они разлетаются по всему корту. Мы так и не узнаем, какой была последней карта в гадании Фионы – карта будущего – потому что она теряется на ветру.