Талибан. Ислам, нефть и новая Большая игра в Центральной Азии.
Шрифт:
Руководство талибов, не знающее ни процедур, принятых в ООН, ни ее Устава, оказалось наибольшим препятствием. Мулла Омар отказался встретиться с Холлом, обидев тем самым ооновских дипломатов, а другие вожди талибов публично высмеивали попытки ООН добиться прекращения огня. Обида талибов на ООН еще более усилилась после катастрофы Мазари-Шарифа, когда Совет Безопасности ООН отказался принять меры против организаторов резни и предоставить талибам место в ООН, которое по-прежнему занимал президент Раббани.
Талибы упорно подозревали ООН в коварных замыслах, и никакая дипломатия не могла рассеять эти подозрения. Они были убеждены, что ООН находится в сговоре со странами Запада, цель которого — вредить исламу и препятствовать осуществлению законов шариата. Они также обвиняли ООН в том, что под влиянием региональных держав она не признает их правительство. Кризис внутри ООН наступил в то время,
Кроме того, твердолобые талибы всячески старались сделать жизнь благотворительных организаций невыносимой и получить основания для изгнания их из районов, находящихся под контролем Талибана, под тем предлогом, что они занимаются прозападной антирелигиозной пропагандой среди населения. В конце сентября руководителям трех агентств ООН в Кандагаре было предписано покинуть страну после того, как женщину — юриста из Управления Верховного Комиссара ООН по делам беженцев — заставили разговаривать с чиновниками Талибана сквозь непрозрачное покрывало, а эти трое руководителей выразили протест. В ноябре Управление Верховного Комиссара ООН по делам беженцев приостановил все программы помощи после того, как талибы арестовали четверых афганцев — сотрудников комиссариата. Фонд спасения детей свернул несколько программ после того, как талибы запретили женщинам посещать занятия по распознаванию противопехотных мин. Оказание гуманитарной помощи населению где-либо стало практически невозможным, несмотря на приближающуюся зиму и растущую нехватку продовольствия.
Обращение талибов с женщинами вызвало бурные протесты во всем мире после того, как 28 сентября в Кабуле Эмма Бонино, комиссар ЕС по гуманитарным вопросам, и 19 западных журналистов и сотрудников благотворительных организаций были арестованы и в течение трех часов удерживались религиозной полицией. Они совершали обход женского корпуса больницы, существующей на деньги Европейского Союза, когда сопровождающие Бонино журналисты стали фотографировать женщин-пациентов — а законы талибов запрещают фотографию.
«Вот пример того, в каком: страхе живут здесь люди», — сказала госпожа Бонино журналистам в Кабуле. [73] Талибан принес извинения, но это был очередной удар по сторонникам оказания помощи Афганистану на Западе. После этого талибы заявили, что кабульские больницы будут разделены на женские и мужские, и женщины не смогут лечиться вместе с мужчинами. При этом в Кабуле был всего один женский госпиталь.
Администрации Клинтона было все труднее сохранять свои первоначальные симпатии к талибам. Могущественные феминистские группы лоббировали в Вашингтоне интересы афганских женщин. В ноябре госсекретарь Мадлен Олбрайт выступила с самой суровой критикой Талибана со стороны США. «Мы против талибов — потому, что они противники прав человека, потому, что их отношение к женщине позорно, потому, что они ни во что не ставят человеческое достоинство», — заявила Олбрайт во время своего визита в Исламабад 18 ноября 1997 года. Ее заявление было воспринято как желание США устраниться и от Талибана, и от Пакистана, оказывающего поддержку последнему. Но Талибан, казалось, вовсе не заботился о протестах из-за границы и занимал все более антизападную позицию. Пакистанское и кандагарское духовенство рекомендовало Омару вышвырнуть вон все благотворительные организации, полные шпионов и врагов ислама. [74]
73
Сообщения информационных агентств. См. также Rashid, Ahmed, «Taliban hold Bonino in hospital ward», Daily Telegraph, 30 September 1997. Среди задержанных была Кристина Аманпур из CNN.
74
Вожди Талибана намекали на эта чувства еще в июле во время моих бесед с ними в Кабуле. В Пакистане маулана Фазлур Рахман и маулана Самуил Хак, руководители фракций Джамиат-и-Улема Ислам (ДУИ), поддерживающие Талибан, говорили, что ООН — гнездо шпионов и врагов ислама и что они просили Муллу
Пытаясь оживить посреднические усилия ООН, Генеральный секретарь Кофи Аннан приказал Лахдару Брахими, бывшему министру иностранных дел Алжира, отправиться в турне по региону и представить доклад Совету Безопасности. Посетив 14 августа — 23 сентября 1997 года 14 стран, включая Афганистан, Брахими пришел к выводу о необходимости усилить международное давление на соседей Афганистана и прекратить военную помощь враждующим сторонам. В октябре Аннан создал группу из шести заинтересованных стран при ООН. Группа, прозванная «Шесть плюс два», включала шесть соседей Афганистана, Россию и США. [75] Брахими надеялся, что группа заставит Иран пойти на переговоры с Пакистаном и вовлечь Вашингтон в поиски мирного решения. Другой целью было установить эмбарго на поставки оружия в Афганистан и начать переговоры между афганскими фракциями.
75
Шесть соседей — это Пакистан, Иран, Туркменистан, Узбекистан, Таджикистан и Китай.
За этими усилиями последовал гневный доклад Аннана по Афганистану на Совете Безопасности, в котором он впервые в исключительно жестком тоне обвинил страны региона, в особенности Иран и Пакистан, в разжигании конфликта. Он заявил, что эти страны прикрываются ООН, как фиговым листком, а сами оказывают помощь разным фракциям. [76] «Иностранная военная финансовая помощь не уменьшается, подливая масло в огонь конфликта и лишая воюющие стороны подлинных стимулов к достижению мира, — сказал Аннан. — Продолжение поддержки со стороны этих внешних сил, в сочетании с безразличием других, прямо не вовлеченных в конфликт, делает какую-либо дипломатию практически бессмысленной». Аннан не обошел и полевых командиров. «Афганские вожди не могут подняться над узкопартийными интересами и вместе работать во имя национального примирения. Слишком многие в Афганистане: полевые командиры, террористы, наркоторговцы и другие — слишком много выигрывают от войны и боятся слишком много потерять при наступлении мира». [77]
76
AFP, «UN Chief slams outside forces for fuelling Afghan conflict», 9 November 1997.
77
Доклад Генерального секретаря ООН, «Положение в Афганистане и его последствия для международного мира и безопасности», 14 ноября 1997 года.
Позднее, в Тегеране, Аннан обратился к членам Организации Исламская Конференция и сурово критиковал их за бездействие в вопросах урегулирования конфликта. После многих лет невнимания Афганистан, казалось, вновь попал в повестку дня международной дипломатии, но это мало обрадовало Талибан, стремившийся завоевать север страны, и его оппонентов, полных решимости ему противостоять.
Глава 5. Бамиан, 1998–1999
Война без конца
В Хазараджате, краю хазарейцев в центральном Афганистане, температура опустилась ниже нуля. В тени снежных пиков Гиндукуша, окружающих Бамиан, хазарейские дети с раздутыми животами и осунувшимися лицами играли в собственную версию казаков-разбойников под названием «Талибан». Хазарейцы голодали, и во время игры они устраивали засаду для талибского конвоя с зерном и привозили ее домой своим голодным семьям. Дети питались кореньями, ягодами и тем небольшим количеством картошки, которое их родителям удавалось вырастить на маленьких каменистых полях по склонам узких долин. В Хазараджате только 10 процентов земли пригодно для обработки, но в этом году ни пшеница, ни кукуруза не уродились.
Но хазарейцы голодали просто потому, что они хазарейцы. В августе 1997 года талибы закрыли все дороги, ведущие в этот горный пустынный край, желая заставить хазарейцев сдаться. Помощи с севера ждать не приходилось: уничтожение всякого правопорядка, недостаток продовольствия и горные перевалы, засыпанные снегом, не позволяли конвоям с продовольствием пробиться в Бамиан, находящийся на высоте 7500 футов над уровнем моря. Триста тысяч хазарейцев Бамиана уже голодали, а еще 700 000 человек в соседних провинциях Гор, Вардак и Газни тоже испытывали нехватку еды — что в сумме составляет один миллион человек.