Талибан. Ислам, нефть и новая Большая игра в Центральной Азии.

Рашид Ахмед

Кажется, что единственная эффективная неправительственная организация в Афганистане — та, что занимается контрабандой и торговлей наркотиками. Поэтому все усилия по восстановлению чего-либо, предпринимаемые Талибаном, полностью направлены на повышение эффективности контрабанды и торговли наркотиками — ремонт дорог, строительство бензоколонок и приглашение американских бизнесменов для устройства сотовой связи, которая качественно ускорит перемещение наркотиков и нелегальную торговлю. Никто из полевых командиров не строит школ, больниц, систем водоснабжения или чего-либо еще, связанного с нуждами населения.

В своем нынешнем виде талибы не могут рассчитывать на то, чтобы править Афганистаном и одновременно получить признание мирового сообщества. Даже

если они завоюют север, то это не принесет покоя, но лишь приведет к продолжению партизанской войны непуштунских племен, на этот раз — с территории Средней Азии и Ирана, что вызовет дальнейший рост нестабильности в регионе. Но в пуштунских районах Афганистана единственной альтернативой Талибану был бы еще больший беспорядок и хаос. «Большинство афганцев, живущих южнее Кабула, вероятнее всего согласятся с тем, что правление талибов, хотя и не столь популярное, как в самом его начале, все же лучше для народа, его безопасности и благосостояния, чем то, что было до них, и нет никакой реальной альтернативы талибам, кроме анархии». [334] Талибы не могут быть устранены, но наиболее вероятный сценарий — это раскол талибов на несколько фракций и образование обособленных уделов в Кабуле, Кандагаре и, возможно, Герате.

334

Fange, Anders, «Difficulties and Opportunities; Challenges of Aid in Afghanistan», Paper for Stockholm Conference on Afghanistan, 24 February 1999.

Северный Альянс не сумел завоевать или наладить управление южными районами, населенными пуштунами. До сих пор Масуд был неспособен побудить достаточное число пуштунов отвергнуть Талибан и придать себе общенациональный статус. Единственный шанс выжить для оппозиции — привлечь на свою сторону часть пуштунов, что, несомненно, затянет войну, но также ослабит Талибан и создаст возможности для переговоров. Северному Альянсу не удалось создать минимальную государственную структуру или систему представительства, включающую хотя бы всех непуштунов. Разногласия внутри оппозиции и борьба за власть в руководстве разрушили их образ в глазах многих афганцев, которые могут быть недовольны талибами, но равно не испытывают доверия к Альянсу.

Угроза раскола страны существует постоянно, и возможная граница была начертана еще в 1996 году — пуштунский юг, управляемый талибами, и непуштунский север, отделенный Гиндукушем, с Кабулом посередине. После опустошительной резни, погромов и этнических чисток во многих районах вероятность раскола весьма велика. К счастью, среди полевых командиров нет Слободана Милошевича или Саддама Хуссейна, готовых гарантировать себе власть в своем удельном княжестве ценой раздела страны. Несмотря на то, что соседние государства постоянно вмешиваются в дела Афганистана, никто из них не заинтересован в его расколе — поскольку это откроет ящик Пандоры и приведет к распространению межнациональной войны, потокам беженцев, наркотиков и оружия, которые заполонят их слабые государства. Формальный распад или даже раздел Афганистана пока еще возможен, но до сих пор никто из игроков не желает этого, что дает надежду на успех мирного процесса.

Миротворчество под эгидой ООН не принесло до сих пор никаких плодов, но не по причине бездействия. Просто причина в том, что, пока внешние силы продолжают снабжать полевых командиров деньгами и оружием, едва ли гражданская война утихнет сама собой. Возможное решение — это процесс, который должен начаться вне Афганистана. Все страны региона должны согласиться на полный запрет поставок оружия в Афганистан, честно его соблюдать и позволить ООН эффективно его контролировать. Все страны региона должны будут согласиться ограничить сферы своего влияния в Афганистане, а не побуждать своих ставленников править всей страной. Необходим ирано-пакистанский диалог, в ходе которого Пакистан согласится ограничить свое влияние в пуштунской зоне, а Иран — на севере и в центре страны, с гарантиями для шиитского меньшинства.

Одним словом, каждое из соседних государств должно признать не только интересы собственной безопасности, но и интересы своих соседей. Внешнее влияние не может быть совершенно устранено из Афганистана, но оно должно быть ограничено и удержано на приемлемом уровне путем взаимных соглашений. Никто из соседей не должен быть вправе покушаться на признанные интересы безопасности другой страны. Достижение таких соглашений крайне тяжело, поскольку требует участия не только дипломатов, но также военных и разведчиков с каждой стороны. ООН и международное сообщество должны дать гарантии того, что эти соглашения не поведут к дальнейшей дезинтеграции Афганистана или к вмешательству в процесс создания афганского правительства.

Внутреннее урегулирование в Афганистане уже не может быть достигнуто путем создания того, что уклончиво называют «правительством на широкой основе». Невозможно представить, что Мулла Омар и Масуд согласятся сидеть за одним столом в Кабуле и совместно управлять страной. Вместо этого необходимо прекращение огня, для начала — слабое центральное правительство, демилитаризация Кабула и высокая степень автономии регионов, контролируемых разными фракциями. Все фракции должны согласиться с тем, что в долгосрочной перспективе центральное правительство будет укрепляться, но в ближайшем будущем их автономия сохранится. Таким образом они сохранят свои военные формирования, но будут содействовать созданию централизованной полицейской силы в Кабуле.

Каждая из фракций независимо от других будет получать иностранную помощь, но все будут вместе работать над восстановлением разрушенной инфраструктуры через центральное правительство. Это приведет к большему взаимопониманию и доверию между ними. Все фракции должны договориться о запуске процесса легитимизации в том или ином виде через какие-то выборные органы в регионах, который мог бы привести к созданию центральной Джирги или Шуры в Кабуле.

Не стоит недооценивать трудностей на пути к такому соглашению, ведь сейчас у воюющих сторон нет желания вести переговоры. Зарубежные доноры, Всемирный банк или крупные частные благотворители могли бы пообещать крупную сумму помощи для восстановления страны при условии, что будет достигнуто минимальное согласие. По сути это было бы взяткой для полевых командиров и стимулом для давления на них со стороны афганского народа с тем, чтобы принудить их к согласию. Любой серьезный мирный процесс в Афганистане потребует намного большего участия со стороны международного сообщества, чем то, что наблюдалось до сих пор.

Мир в Афганистане принесет огромные выгоды всему региону. Пакистан получит экономический выигрыш от восстановления Афганистана и сможет начать разбираться с последствиями афганской войны на своей собственной земле — распространением оружия, наркотиков, терроризмом, межобщинной враждой, теневой экономикой. Дипломатическая изоляция Пакистана в регионе закончится, и он сможет присоединиться к центральноазиатской сети сообщений, дав ей кратчайший выход к морю. Иран вновь займет достойное положение в мировом сообществе и вернет себе роль крупнейшего торгового партнера между Центральной Азией, Южной Азией и Средним Востоком. Турция получит путь к тюркоязычным народам Афганистана, исторически связанным с нею.

Китай почувствует себя в большей безопасности и сможет более эффективно осуществлять программы экономического развития своей отсталой мусульманской провинции Синьцзян. Россия сможет построить новые отношения со странами Центральной и Южной Азии, основанные на экономических реальностях, а не на ложных великодержавных амбициях, оставив в покое призраки афганской войны. Трансафганские нефте- и газопроводы соединят весь регион и ускорят приток иностранной помощи в Афганистан. США смогут разработать более реалистическую политику для Центральной Азии, получить безопасный доступ к источникам энергии и справиться с угрозой терроризма.