Талиесин
Шрифт:
— Да он холощеный! — рассмеялся Турл. — Все друиды такие. Это мой брат двоюродный говорит, а он уже большой, на следующий год будет нести дозор у Вала.
— Твой двоюродный брат — дурак, — мрачно ответил Талиесин.
— А чем вы целыми днями занимаетесь? — спросил Турл, пропуская мимо ушей выпад против двоюродного брата.
— Разговариваем. Он меня учит.
— Чему?
— Всему.
— Друидским хитростям?
Талиесин не очень хорошо понимал, что разумеет под этим его друг.
— Может быть, —
— Научи меня чему-нибудь, — попросил Турл.
— Ну, — медленно сказал Талиесин, оглядываясь, — видишь вон ту птицу? — Он указал на белую морскую птицу, скользящую над волнами невдалеке от них. — Она зовется Черноголовкой.
— Это все знают! — хохотнул Турл.
— Она питается только насекомыми, — продолжал Талиесин. — Снимает их с воды. — В этот миг птица зачерпнула клювом, и от него побежали расходящиеся волны. — Вот так — видишь?
Турл широко улыбнулся.
— Надо же! Никогда не знал.
— Хафган знает куда больше. Он все знает.
— А можно мне учиться вместе с тобой?
— А как же твой дядя?
Турл не ответил, и они некоторое время сидели молча, отковыривая от камня желтый лишайник. Внезапно Талиесин вскочил.
— Что это? — спросил Турл.
— Давай! — крикнул Талиесин на бегу. Он прыгал через камни по направлению к лесной дороге на дальней стороне лощины. — Едут!
— Никого не вижу!
— Едут!
Турл припустил следом и скоро нагнал Талиесина.
— Ты уверен?
— Ага.
— Откуда ты знаешь?
— Знаю, и все, — отвечал Талиесин, и они побежали дальше.
Они пересекли заросшее травой дно лощины и взбежали на противоположный склон. Талиесин первым выбрался наверх и устремил взгляд туда, где разъезженная колея переваливала через соседний холм.
— Я их не вижу, — сказал Турл.
— Погоди. — Талиесин приложил ладонь к глазам и сощурился, как будто хотел силой воли вытащить кавалькаду из-за холма. И тут они услышали легкое позвякивание, затем глухой перестук конских копыт.
В следующее мгновение над холмом вырос лес сияющих копий. Он становился все выше, под ним показались люди, и вот уже лошади понеслись с холма, а мальчики ринулись им навстречу, вопя и раскинув руки, словно хотели прямиком угодить в объятья отцов.
Предводитель дружины увидел и толкнул в бок ехавшего рядом воина. Он поднял руку, и кавалькада остановилась. Мальчики продолжали бежать. Талиесин с изумлением увидел на отце короткий алый плащ центуриона и плотную кожаную кирасу. На боку у него висел короткий меч. Ни дать ни взять римлянин, только плащ заколот на плече серебряной пряжкой в виде волчьей головы да штаны ярко-синие.
— Мы весь день вас высматривали! Я знал, что вы приедете до заката, — сказал Талиесин.
Эльфин взглянул ему в лицо
— Вот как славно нас встречают! Что может быть приятнее?
— Ничего, господин, — ответил Киалл. Он во весь рот улыбнулся собственному сынишке и по-военному вскинул руку.
— Запрыгивай сюда, Талиесин, поедем вместе. — Эльфин нагнулся и втащил мальчика в седло. — Вперед! — приказал он, и конница двинулась к деревне.
У внешних ворот их встречал уже весь клан. Жены, матери, отцы, дети — все размахивали руками и выкрикивали приветствия. Эльфин выехал в центр каера и приказал отряду спешиться. Воины застыли возле коней.
— Вольно! — скомандовал Эльфин.
Радостный клич огласил деревню, и воины смешались с толпой встречающих. Эльфин с улыбкой смотрел на них, радуясь, что в этот год вновь привел их назад живыми-здоровыми.
— Ты так и родился в седле?
Ронвен держалась рукой за уздечку. Ее золотисто-рыжие волосы блестели в свете уходящего дня. На ней было новое оранжевое платье с тканым поясом в сине-зеленую полосу, на голых руках выше локтя сверкали золотые браслеты с изумрудами, на шее — узкая золотая гривна.
— Смотри, Талиесин, богиня к нам обратилась, — сказал Эльфин, наслаждаясь ее видом.
— Спускайся и увидишь, богиня я или нет.
Эльфин передал поводья сыну и спрыгнул на землю.
— Позаботься о Брехане, Талиесин. Насыпь ему сегодня лишнюю меру ячменя. — Он похлопал коня по крупу, и тот рысью побежал прочь, унося на спине счастливого Талиесина. Эльфин обнял жену, их губы соединились.
— Я соскучилась без тебя, муж мой, — прошептала она между поцелуями.
— А уж я-то, — отвечал Эльфин. — Ох, как же я соскучился!
— Идем домой. Ужин готов и ждет.
Эльфин нагнулся и ласково куснул ее в шею.
— Я не прочь отщипнуть кусочек.
— Перестань. Что люди подумают?
— Подумают, что я счастливейший из смертных!
Ронвен снова обняла его и, взявши за руку, повела в дом.
— Ты, наверное, устал. Много за сегодня проехали?
— Порядочно. Я не столько устал, сколько пить хочу.
— Кувшин на столе. Я весь день охлаждала его в колодце.
— Вы знали, что мы приедем сегодня?
— Талиесин сказал. Он был совершенно уверен. Я убеждала его не слишком на это рассчитывать, вы ведь могли и задержаться, но он стоял на своем: вы приедете до заката. Так всем и говорил.
Они подошли к дому, еще раз обнялись и, согнувшись, прошли под бычью шкуру, заменявшую дверь. Огонь потрескивал в очаге, на вертеле жарилось мясо. Молоденькая девушка, дальняя родственница Ронвен, взятая в дом весной, после смерти Эйтне, медленно поворачивала вертел и время от времени поливала мясо жиром. Она улыбнулась, когда вошел Эльфин, и тут же робко опустила голову.