Талисман власти
Шрифт:
Они подождали еще один день перед тем, как покинуть убежище: отчасти потому, что боль отняла у них все силы и желание идти дальше, отчасти потому, что они слышали, как над норой трясется земля под ногами врагов. За ними следили, отряды фамминов осматривали лес, разыскивая их.
На следующий день Ниал погребла тело Лайо и сжала в руках меч, с которым он героически сражался уже много дней. Она срезала прядь волос и положила ему на грудь, чтобы частица ее осталась с ним.
Когда Ниал и Сеннар осторожно вышли из норы, вокруг них была тишина. Очевидно, охота переместилась в другое место. Ниал стала копать землю у входа голыми руками. Она исцарапала пальцы, сломала ногти, но продолжала копать и перемещать землю, пока вход не был закрыт, чтобы навеки скрыть могилу Лайо.
— Хватит, — сказал вдруг Сеннар, обнимая ее за плечи. Он сел перед могилой. — Я долго думал об этом, все время, что мы провели рядом с ним. Если я ничего не сделаю, он станет призраком. — Маг опустил глаза. — Я не знаю заклинаний, чтобы спасать живых, но, может быть, знаю одно, чтобы дать покой духам умерших. Какое-то время назад я прочитал запрещенное заклинание, которое позволяет накладывать печать на души умерших. Я говорил об этом с Флогисто, и он сказал, чтобы я забыл об этом, потому что такое заклинание — плод зла. Но я не могу позволить, чтобы Лайо стал призраком и сражался за Тиранно. Я попытаюсь наложить печать на его дух. — Он поднял глаза на Ниал, как бы ища ее согласия на то, что собирался сделать, но лицо девушки было непроницаемым. — Мне понадобится некоторое время. Кроме того, я полагаю, что потом, в течение какого-то срока, я не смогу использовать волшебство. Прошу тебя только посмотреть, чтобы никто здесь не появился.
Ниал кивнула. Сеннар обернулся к могиле и попытался вспомнить заклинание, которое прочитал всего один раз. После того как он обратился к запрещенной магии на поляне, он решил сделать это еще раз для того, чтобы спасти дух Лайо.
Когда он начал произносить заклинание — некое песнопение, которое заставляло кровь стыть в жилах, — Ниал опустила голову и закрыла уши руками. Маг продолжал произносить заклинание, его душа была полна гневом и отчаянием. От этого волшебство поддавалось его воле, и под его пальцами стал сплетаться барьер. Он наложил на могилу печать, которая могла быть сломана только в тот момент, когда власть Тиранно будет уничтожена. Тогда дух Лайо смог бы стать свободным. Магический обряд совершался около часа, это отняло у Сеннара все его магические силы, а также и надежду, которая до сих пор поддерживала его. Сеннар вдруг почувствовал, что он утрачивает свое волшебство, ощутил одиночество и утрату цели, его руки стали холодными, ритуал завершился. Лайо был спасен.
— Я закончил, — грустно сказал Сеннар.
Ниал не ответила.
Они немного постояли рядом с могилой. Сеннар очнулся первым.
— Невинное создание не может противостоять этому миру, — сказал он, не понимая, говорит ли он сам с собой, с Ниал или с другом, которого они покидали сейчас. — Может быть, ты был единственным, кто мог спасти Всплывший Мир, твои руки были чистыми, а твоя душа — невинной.
Сеннар встал и заставил Ниал подняться.
— Мы должны идти, мне кажется, что я слышу шаги.
Они снова пустились в путь.
Они молча шли в темноте, друг за другом, все их чувства были обострены. Несколько раз им приходилось прятаться в лесу, в кустах, заслышав шаги или подозрительный шум. Они устали убивать и были не в силах драться. Меч, который в течение всего пути ударялся о ногу Ниал, казался ей большим грузом. Сеннар был ранен, но не мог лечить себя, так как истратил все магические силы. Он врачевал себя найденными травами, которые использовал Лайо.
За три дня пути они добрались до Луданио — большой реки, разделявшей Землю Ночи на две части. О появлении реки предвещало широкое пересохшее русло, наполненное заостренными камнями. Когда-то это была большая река, но теперь она почти пересохла, на ее месте оставалось каменистое русло, тянувшееся более трех километров. Это место путники прошли как можно быстрее: здесь они могли стать легкой добычей.
Затем их взглядам открылась река. Ее мутные и дурно пахнущие воды текли медленно, вдоль берега торчала засохшая трава. Ниал вспомнила речушку с нечистотами, огибавшую Салазар, в которую она бросилась в день смерти своего отца. Они не остановились отдыхать, сразу же пошли дальше, перешли на другую сторону пересохшего русла. На этот раз путь под открытым небом длился целый день. Они облегченно вздохнули, оказавшись под сенью умирающих деревьев — того, что осталось от леса Моол.
Путники продолжали двигаться по лесу. Останавливались отдыхать, лишь падая от усталости. Несколько раз, пока один из двоих спал, были вынуждены снова пускаться в путь, потому что слышали голоса или шаги. Свое печальное путешествие совершали молча, но это не было молчанием тех, кому нечего сказать. Ниал и Сеннар молчали потому, что знали: они испытывают одинаковую боль и никакие слова не могут ее уменьшить.
Путешествие продолжалось десять дней. Они углублялись во все более густые заросли мертвых деревьев и кустарников ежевики, покрытых шипами. Больше их не преследовали неожиданные голоса и шаги. Очевидно, враги решили искать их в другом месте.
Путники были вне себя от темноты, от невыносимой постоянной тьмы. Казалось, что в воздухе ощущается запах затхлости, как если бы тьма заставляла все вокруг гнить. Поэтому, когда они снова выбрались на свет, почувствовали, что снова могут дышать. На десятый день Сеннар и Ниал увидели, что на западе слабо брезжит свет, как странная, еле заметная заря, занимающаяся на западе, а не на востоке.
— Мы почти достигли границы, — сказал Сеннар. — Лучше было бы спросить талисман.
По мере того как они шли вперед, свет становился все более ярким, делая все яснее силуэты освещаемых предметов: контуры деревьев четко вырисовывались на фоне неба, стали видны неяркие краски. Все как будто рождалось заново, мир казался отличным от того, который они знали. Даже отчаяние, в которое были погружены Ниал и Сеннар, при свете дня стало не таким невыносимым. Лес стал оживать, как будто пробуждаясь от долгого сна: зеленые прогалины неожиданно открывались между пожелтевшими папоротниками, ветки, покрытые зеленью, появлялись среди сухих листьев.
На следующий день свет стал достаточно сильным, а растительность более пышной. Они шли молча, Сеннар впереди, Ниал за ним, когда маг вдруг остановился.
— Что-то не так? — спросила Ниал, уже положив руку на рукоять меча.
Сеннар обернулся, на его лице впервые за долгое время появилась улыбка.
— Подожди здесь, — сказал он и бросился в заросли.
— Что-то случилось? — спросила Ниал, сжимая меч.
— Не беспокойся! — ответил ей голос издали.
Ниал осталась одна в лесу, с мечом в руке, не зная, что делать. Она озабоченно смотрела в том направлении, где исчез маг; когда она перестала слышать его шаги, позвала его, но никто не ответил.
— Сеннар! — снова крикнула девушка. — Сеннар!
В этот момент Ниал увидела, как он выходит из-за кустов. На щеках у него были царапины, руки местами поцарапаны. Сеннар держал что-то за спиной.
Ниал побежала ему навстречу.
— Я могу узнать, что случилось? — разъяренно крикнула она.
Сеннар улыбнулся и разжал ладони. Ниал разглядела в них что-то красное.
— Что это?..
— Прошло уже столько времени, что ты даже не помнишь, как мы ходили в лес собирать это? — спросил Сеннар. — Это — малина.