Талисман власти
Шрифт:
Ощущение защищенности, которое она испытывала до сих пор, исчезло. Она почувствовала себя одинокой и покинутой.
— Забвение уже предлагалось тебе у Тоолан, но ты отказалась от него, — произнес голос.
— Теперь то, чего я хочу, — это бессознательность, я знаю, что ты можешь мне ее дать, — возразила Ниал.
— Не это нужно тебе, — сказал Гориар.
— Я больше не хочу чувствовать себя такой нечистой! Не хочу больше чувствовать себя такой жестокой, такой виноватой!
Рука взяла ее за подбородок и заставила поднять голову. Ниал почувствовала на лице дуновение теплого дыхания. Когда Гориар заговорил, его голос был совсем рядом.
— Боль, которую ты чувствуешь сейчас, чувство вины — неизбежны. Ты не можешь от них убежать. Когда ты ушла от Тоолан, тебе было сказано, что ты будешь страдать, но ты решила идти дальше. То, что ты испытываешь сейчас, ничего не значит. Произойдет еще что-то, что разорвет твое сердце, это вскоре случится. Только пройдя через это страдание, ты познаешь жизнь.
— Теперь я знаю, что ошибалась, когда считала себя вправе убивать фамминов, но теперь уже слишком поздно, — ответила Ниал.
— Это правда, но на руинах этого знания может вырасти новая уверенность. Ты поняла, что зло пронизывает все вокруг, что оно не порождено Тиранно, нет, это — сила, которая всегда присутствует в мире.
— Что я должна делать? — спросила Ниал.
— Это — твои поиски, я не могу ничего тебе сказать.
— Я такая же, как и убийцы моего отца…
— То, что ты будешь погружаться в страдание, ни к чему не приведет. Ты должна найти путь, чтобы преодолеть это, тот путь, который выведет тебя из мрака к свету.
Ниал начала успокаиваться.
— Всю жизнь я не знаю, куда идти… — прошептала она.
— Это — суть поиска, который предложен тебе. Если не почувствовать себя потерянным, нельзя найти путь.
— Так что делать теперь?
— Теперь ты должна размышлять, думать о себе, о мире и о своей миссии. Я могу только сказать, что твоя душа — не потеряна, и поэтому я чувствую, что могу отдать тебе свой камень.
Ниал вытерла глаза и щеки. Неожиданно она увидела перед собой смутные очертания человеческой фигуры, которая серой тенью выделялась на черном фоне пещеры, Ниал разглядела — человек улыбался торжественно и сдержанно. На груди было темное пятно.
— Если ты сейчас не поняла цены своего страдания, я не могу дать тебе это.
Темное пятно отделилось от груди человека и поднялось в воздух, направляясь к Ниал.
— Это — тот камень, который ты искала. Пятый камень. Ты оплатила его ценой страдания, порождающего знание. Оно — тот огонь, который выведет тебя из тьмы. Используй знание правильно и взращивай его в себе.
Ниал протянула руку к камню.
— Не забывай никогда о сегодняшнем страдании. Тебе остается только совершить обряд, — сказал Гориар. Его улыбка стала доброжелательной.
Ниал взяла в руку камень и, пока устанавливала его в углубление, произнесла заклинание. Тьма рассеялась, талисман заблестел новым светом. Ниал вдруг осталась одна посреди аллеи из мертвых деревьев.
Ниал недолго оставалась в этом месте. Она была обессилена, как будто за несколько часов прожила долгие годы. Ей нужен был покой. Вдруг она поняла, сколько времени прошло, и вспомнила о Сеннаре и Лайо. Они оказались в опасности. Сеннар был магом, а Лайо — всего лишь раненым оруженосцем.
Она вскочила на ноги и побежала, сжимая меч.
Лес был погружен в тишину. Когда Ниал добежала до поляны, где все началось, она остановилась и изумленно огляделась.
Девушка никогда не видела такого разрушения. В радиусе десяти локтей исчезли все деревья, как будто они были обуглены огнем. На земле лежали обугленные неузнаваемые тела, Ниал была уверена, что все семеро были фамминами и только один походил на человека.
Она бросилась к нему, подозревая, что это один из ее друзей, но сразу же увидела доспехи, которые не принадлежали ни Лайо, ни Сеннару. В центре доспехов была пробоина. Ниал поняла, что этот удар нанес Сеннар. Он и Лайо должны быть невредимыми. Однако подобная ярость казалась несвойственной Сеннару, которого она знала. Маг не только один отбивался от врага, но и истребил всех фамминов. У Ниал появилось страшное предчувствие.
Тут она заметила голубоватый дымок, который окутывал ее, — послание. Она достала из сумки камни, чтобы произнести заклинание, и прочитала послание. Оно было кратким: «Нора в лесу. Скорей».
Ниал вскочила и стала искать следы своих друзей. Нашла лишь несколько глубоких и беспорядочных следов человека, волочившего ноги. Полуэльфийка побежала.
Ей не понадобилось много времени, чтобы найти нору. Оказавшись рядом с ней, она засунула голову внутрь:
— Вы тут?
Никто ей не ответил, но Ниал заметила в мрачном свете норы силуэт Сеннара, склонившегося над Лайо. В сознании девушки промелькнули и стали чудовищно ясными все догадки. Она бросилась внутрь норы.
— Что случилось? — прокричала она. Но вопрос был излишним, она увидела рану на спине Лайо и его бледное лицо.
— Нет времени на объяснения, помоги мне! — воскликнул Сеннар.
У Ниал словно остекленели глаза, ей не удавалось оторвать взгляд от кровавого пятна на куртке оруженосца.
«Ниал, тебя ждет другое страдание; если ты выйдешь отсюда, произойдут события, которые заставят тебя много страдать, я знаю, потому что видел это… И еще произойдет то, что разорвет твое сердце, и произойдет это вскоре…»
Слова Тоолан и Гориара крутились у Ниал в мозгу.
Сеннар потряс ее за плечи:
— Ты хочешь помочь мне или нет?
Ниал кивнула, сдержала слезы, сосредоточилась и тоже начала произносить заклинания над Лайо.
Ниал и Сеннар произносили заклинания о выздоровлении в течение часа. Сеннар, казалось, не уставал; пот ручьями катился с его лба, но лицо оставалось сосредоточенным, а руки уверенными.
Ниал не могла не спрашивать себя о том, что было бы, если бы она не задержалась на аллее. В этот момент ей вспоминалось все, что ее связывало с оруженосцем: день, когда они познакомились, время, проведенное в Академии, путешествие к Невару и то, как Лайо смог одержать верх над отцом. Она вспомнила все битвы с того самого момента, когда они вышли на поле боя: как Лайо подавал ей меч, который он наточил, как затягивал на ней доспехи и советовал быть осторожной. Его образ, сохраненный памятью Ниал, не имел ничего общего с тем юношей, который лежал у нее на руках. Это был не Лайо, это не мог быть он.