Талисман власти
Шрифт:
Идо чувствовал, что Соана была подавлена, как будто хотела сказать ему что-то, но не была уверена в необходимости сделать это.
— Странно, что некоторые люди всегда возвращаются в некоторых историях, — сказала наконец волшебница. — Обычно это — неправильные люди.
Идо посмотрел на нее, ничего не понимая.
— Когда после многих лет я, наконец, смогла найти моего учителя, Рейс, она попросила меня повидать Ниал. Я пыталась отказаться, тогда она сказала фразу, которую я не поняла. Она сказала, что призраки, следующие за пурпурными доспехами, приведут в конце концов Сирен к ее судьбе, так, как если бы она шла навстречу своей судьбе вслед за этими пурпурными доспехами.
Идо опустил глаза.
— Битва против мертвецов… — прошептал он.
Соана кивнула, и тень пробежала по ее лицу.
— Не знаю, что означала вторая часть этой фразы… и не хочу знать, — печально сказала она.
Гном какое-то время молчал.
— Я должен отправиться к ней.
— Она сошла с ума, Идо, она уже не похожа на моего учителя того времени. Она переполнена гневом, гневом настолько сильным, что он даже изуродовал ее облик.
— Это не имеет значения. Я знал, как себя вести со многими людьми, переполненными злобой.
Он тут же вспомнил своего брата, но прогнал эти мысли.
— Я хочу знать, кто такой Деинофоро, хочу заглянуть внутрь своего наваждения.
— Ты знаешь, что я об этом думаю. Будь хотя бы осторожен.
Идо кивнул.
Гном ушел на следующий день и направился в Академию.
Первым делом он пришел попрощаться с Везой и получил разрешение оставить на некоторое время дракона в стойлах Академии.
Затем стал искать Парсела. Ему сказали, что тот занят с учениками, поэтому Идо передал ему сообщение, надеясь, что тот не заставит себя долго ждать.
Они встретились за пределами Академии, в одной гостинице, в Макрате. Когда Парсел пришел, выражение лица у него было смущенным.
— Не делай такой гримасы, — начал Идо. — Я — не инвалид.
Парсел принял это к сведению и вернулся к тем грубым манерам, которые были ему присущи.
Они поговорили о битве, о поединке с Деинофоро, о понесенных потерях. Затем разговор перешел на встречу с Равеном.
— Я не могу жить без битвы, думаю, что ты понимаешь меня, — сказал Идо.
Парсел не слишком уверенно кивнул.
— Я не хочу думать, что потеря глаза — это конец. Я научусь, по крайней мере попробую научиться, сражаться, как раньше, лучше, чем раньше, с тем единственным глазом, который у меня остался.
Парсел молчал.
— Ты думаешь, что это невозможно?
— Нельзя не признать, что поле обзора у тебя меньше, чем у обычного человека. Это проблема, которую ты не сможешь решить, — ответил учитель.
— С каких это пор сражаются только глазами? У нас есть еще слух, обоняние, осязание… Я научусь использовать их и буду чувствовать себя так, как будто глаза у меня повсюду: на спине, на кончиках пальцев… Но я не могу сделать это один. Мне нужна твоя помощь. Как ты думаешь, ты сможешь найти время, чтобы помочь мне в обучении?
— Я… — заикаясь, начал Парсел.
— Я знаю, мы с тобой не дружны. Я знаю и то, что в прошлом ты осуждал мое поведение. Но нас объединяют все те юноши, которые погибли из-за меня. — Идо пристально посмотрел на Парсела. — Я прошу тебя сделать это ради них. Помоги мне исправить мою ошибку.
Парсел не ответил, он опустил глаза и долго водил пальцем по краю стакана. Идо пристально смотрел на него.
— Ну, так что же? — воскликнул наконец гном.
— Хорошо, — сдался Парсел. — Ты — великий воин, я знаю это, и потерять тебя для войска будет тяжело. Я смогу помогать тебе только ночью. Днем я занят в Академии.
Идо одним глотком допил свое пиво.
— Я должен научиться видеть всем своим телом, темнота мне поможет.
30
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Внутри крепостных стен Макрата Идо нашел маленький домик. Он был не такой удобный, как тот, где жила Соана, но при его спартанских привычках дом его больше чем устраивал. Время утешения кончилось, теперь начинался новый этап его жизни, когда рассчитывать приходилось только на свои силы.
Вскоре он понял, что жизнь мирного горожанина тяготит его больше, чем он думал. Целые дни, проводимые в прогулках по городу или в разглядывании потолка своей комнаты, были одинаковыми или смертельно скучными. Потом наступал вечер, и к Идо возвращалась возможность дышать. Он встречался с Парселом в лесу, недалеко от Макрата, где они и упражнялись всю ночь.
Поначалу было трудно. Казалось, что мир двигается слишком быстро для него, как будто окружающее Идо пространство было полно невидимыми существами.
На первом этапе обучения он завязал себе и здоровый глаз. Так было лучше для развития слуха и осязания. Первые недели результаты занятий были неутешительные, и он часто возвращался домой с какой-нибудь небольшой раной, но вскоре длительные тренировки принесли плоды. Идо приучился различать шумы и их источники, ощущать окружающее пространство, доверяясь ветру, колеблющему ветви, догадываться о направлении удара по свисту меча в воздухе и потрескиванию шагов на сухой листве. Ему казалось, что он снова стал мальчишкой, снова обрел тот восторг, который испытывал в то время. Ночь за ночью дела шли лучше, и, хотя он еще не в состоянии был одержать победу над Парселом, он чувствовал, что близок к цели.
В начале осени, когда Идо показалось, что он достаточно натренирован, он решил позволить себе несколько дней отдыха. Наступил момент отправиться к Рейс.
Он знал от Соаны, что волшебница жила в Земле Воды, у водопадов, в том районе, который устоял перед натиском войск Тиранно. Идо подробно расспросил, где должна находиться лачуга волшебницы.
День его появления у Рейс был сер и мрачен. Несмотря на указания Соаны, гному пришлось много раз обойти водопад и промокнуть до нитки, пока он не понял, как войти в лачугу.
Идо поразился тому, что такая могущественная волшебница, женщина, давшая Ниал ключ к спасению Всплывшего Мира, живет в убогой лачуге. Нерешительно он постучал в дверь, но ему никто не ответил. Он взялся за ручку двери и понял, что она приотворена.
Когда Идо вошел, от запаха плесени и гниющих трав у него перехватило дыхание. Внутренность жилища волшебницы показалась ему еще более убогой, чем его вид снаружи. На первый взгляд лачуга походила скорее на пещеру ведьмы, чем на жилище волшебницы. Раскрытые книги валялись на полу, обрывки рун имели какой-то опасный вид, на них, видимо, были написаны слова запрещенных заклинаний.