Талисман власти
Шрифт:
После первого же кувшина воды, вылитого на голову, разбойник пришел в себя. Он долго всматривался в лица окруживших его людей и, наконец, сказал.
— Не знаю вас. Откуда? Новенькие, что ли?
— Мы тебе снимся, — спокойно сказал Избор. — Браги хочешь?
Разбойник задержался с ответом, пытаясь сообразить, что же все-таки происходит, но не сумел. Вчерашний хмель кружил голову, не давая думать. Так и не дождавшись ответа, Избор покачал перед ним талисманом.
— У меня вот какая штука есть! Только
Он покачал перед лицом разбойника золотой безделушкой и положил на стол ближе к нему, чем к себе.
— У тебя-то такой нет. И не будет никогда.
Разбойник смотрел на него безо всякого интереса. Ему было томно с перепою и больше всего его сейчас интересовал квас да закуска пожирнее. Избор понял, что так дело не пойдет и подвинул талисман под лучину и он вспыхнул переливами огня в драгоценных камнях.
— Дай сюда…
— Не дам. Нельзя, — ответил Избор. — Это же сон…
Какое-то время разбойник тупо смотрел на них. Потом довольно улыбнулся.
— Не-е-е-е, во сне все можно…
Он цапнул золотую безделушку. Исин дернулся, было, по привычке желая пригвоздить эту грязную руку к столу, но вовремя одумался. Надо было еще посмотреть, стоил ли того этот кусок золота.
— Давай меняться, — предложил в порыве пьяной щедрости разбойник.
— Я тебе за это вот чего дам!
Он достал длинный, с локоть, кинжал заморской работы. Трехгранный клинок, тяжелая рукоять с какими-то камушками… Избор даже не взяв его в руки, покачал головой.
— Нет. Это же сон… А эту вещь дарить нельзя. Ее только украсть или отобрать можно.
Вид золота привел разбойника в чувство и он быстро сообразил, что нужно делать. Кинжал, только что лежавший перед ним очутился в его руках, острием к горлу Избора.
— Ну, так я это тово… Отбираю!
Удерживая Избора подальше от себя, он надел талисман на шею. Избор, безучастно смотревший на все это, раздельно сказал:
— Ай-яй-яй… Ограбили! — но при этом даже не дернулся.
Разбойник, широко улыбаясь, встал. Рукой он придерживал приобретение, что бы случайно не соскочило с шеи.
— Хорошо день начинается!
Он приветливо кивнул Избору.
— А ты хороший парень! В следующий раз приснишься, еще чего-нибудь приноси…
Этот человек и во сне оставался разбойником. Он не просто уходил, а осторожно отодвигался от воеводы. Избор следил за ним, осторожно поворачивая голову, словно боялся спугнуть.
— Может в следующий раз цесаревну Царьградскую с собой захватить? — спросил он. Разбойник задумался.
— Не. Не стоит. На нее, я слышал, сам князь Владимир глаз положил. Зачем нам с тобой неприятности?
— Э, брат, — горько сказал тогда Гаврила, — неприятности они ведь не спрашивают. Приходят когда хотят и все тут… Иногда по одной, а иногда и по трое… Ну что? Все ясно?
С последними словами он обратился
— Подождем еще …
— Чего ждать? Остроголовые нам сегодня не помощники. Все придется самим делать.
Масленников посмотрел на разбойника и приказал.
— Поносил и будет с тебя. Давай назад.
Пока разбойник соображал что ответить, Гаврила, злой оттого, что приходилось терять время, схватил кувшин и ударил его по голове. Кувшин рассыпался черепками, а разбойник канул под стол досматривать настоящие сны. Повернувшись к Исину, Гаврила спросил.
— Ну и что? Это, что ли Божья кара?
Исин молчал. Он все еще ждал чего-то значительного, какого-нибудь знамения, но Масленникову и без того все было ясно. Голос его клокотал злобой.
— Пошли отсюда, пока настоящей драки не случилось.
— У кого же тогда талисман? — спросил воевода. — И где?
Гаврила не задумываясь, ответил — он только об этом и думал последнее время.
— Колдун какой-нибудь нужен. С зеркалом или чем-то таким…
— Волхва еще поискать придется, — заметил Избор. Он дожевывал попавшийся под руки пирог. Исин не сказал ничего. Он еще ждал чуда.
Туман во дворе стал реже, но все еще оставался туманом. Уже скоро лучи солнца прожгут в нем первые дыры и превратят в росу, но пока он еще не давал простор для взгляда и плотной занавеской висел между Гаврилой и теремом. Укутав дом, туман не закрывал только третий поверх, второй едва виднелся, а третьего вообще не было видно. Он был словно завален снегом, которому еще только предстояло растаять.
Гаврила отошел к воротам, примериваясь с чего начать. Из-под ладони он оглядел терем и сказал.
— Ну, кто не спрятался, я не виноват…
Сквозь дырку в кулаке он посмотрел на третий поверх. Стараясь не изменить положение руки, быстро откинул голову в бок и ударил по кулаку ладонью. Звук выскочил из кулака и вспугнул галок, что облепили деревья по соседству. Они густым облаком снялись с деревьев и следом за ними, взмахнув кровлей, вверх подскочил весь третий поверх. Казалось, что терем пробила невидимая стрела, и он взмахнув крыльями, стал осыпаться перьями-бревнами. С грохотом, в котором тонули человеческие вопли, бревна скатывались вниз, на землю.
— Не умеешь строить, так и браться не нужно…
Гаврила чуть наклонил кулак и ударил еще раз. Звук у него получился уже другой, глухой, словно где-то рядом лопнула бочка, но последствия остались те же.
В одно мгновение второй поверх превратился в не аккуратное птичье гнездо. Только что ровные стены превратились в переплетение бревен, которые словно растопыренные пальцы торчали из дырявой шапки.
Гаврила ударил еще раз и все, что там еще висело, превратилось в лавину, рухнувшую на крыльцо.