Там чудеса

Азара Вероника

Собрались в авральном режиме. Павел сердился на упрямство Прибоя, а я старалась спешить, понимая, что держать волка на спине коню нелегко.

Поняв, что мне не поднять ноги, оборотень одним движением подкинул меня в седло и помог вставить ноги в стремена.

“А руки-то дрожат”, - мелькнуло у меня.

Парень устал не меньше моего.

Ко мне Прибой отнесся спокойно и, пристроив рыжика в седельной сумке Павла, поспешили убраться подальше от неудачного места, оставив валяться лохматую стогоподобную тварь под присмотром пары молодых быстроногих волков. На мой вопрос Павел ответил.

Он вовсе не рассчитывает на то, что волки смогут нежить удержать, просто неплохо знать, если она двинется в погоню. Кстати, я так и не решилась к этой копне приблизиться, честно - струсила.

Хотелось спросить ещё, что будем делать, если двинется, но не стала. Не хочу знать о неприятностях заранее. Предпочитаю экспромты.

Разговаривать дорогой Павел не стал, погоняя коней и меняя направление едва ли не каждые десять минут по каким-то своим приметам. Мирлиса рядом не было, а волк говорить не умел, так что пришлось отложить беседу до привала. Ехала, почти не глядя на дорогу, и украдкой оглаживала волчью спину, шепча утешение страдающему зверю, наслаждаясь прикосновениями к жёсткому меху.

Счастье, что волк быстро приходил в себя. Похоже, Павел был прав, когда хотел как можно быстрее забрать его со стоянки.

К счастью наш пациент часа через три оклемался настолько, что смог своим ходом убраться в лес. Как ни был силён Прибой, но и он после скачки с таким грузом покрылся пеной…

***

Пока чистила набранную по пути на заброшенном огороде картошку, Павел развёл костерок, внимательно следя за тем, чтобы тот не дымил. Хотелось съязвить на тему предосторожностей, но сдержалась. Достаточно взгляда на тени под глазами семижильного оборотня, чтобы понять, насколько он устал. Мне-то что, я тут в качестве поклажи. Нет, действительно! Основная нагрузка лежит на Павле и стае. Причем Павлу труднее - ответственность за мою жизнь и наше благополучие, обязанность принимать решения лежит именно на нём. Невольно придержишь язвительные высказывания, парню и без того не легко.

– Настя, картошка готова?
– прервал размышления оборотень.

Протянула разложенную на лопухах, вымытую в ледяной воде ручья, картошку. Оборотень покидал её в котелок и присыпал пахучим порошком.

– Это что?
– подозрительно поинтересовалась я.

– Ты о чём?

– Чего ты в картошку насыпал?

Павел посмотрел на котелок, на меня и заглянул в котелок. Так и знала! Он даже не думает, что делает, окончательно отключился от реальности. Оборотень зачерпнул ложку варева, принюхался. Вот здорово будет, если после целого дня всухомятку, придётся сейчас хлебушком обойтись.

– Всё в порядке. Тебе это не повредит, разве что вкус необычным покажется. Прости, я по привычке.

– Может, разъяснишь, - проговорила я.

Нет, усталость усталостью, а есть всякую странную гадость я не согласная. Ещё не известно, чем это обернуться может.

– Это травяной сбор для поддержания сил. Мы его всегда берём в дорогу.

– Мы, это оборотни?

Павел кивнул, пробуя получившееся блюдо.

– А на меня как подействует?

– Да нормально, - раздражённо подул на горячую ложку парень.

Мирлис сунулся под руку, и Павел едва не перевернул горячее

варево на любопытный нос. Рыжий отскочил и с обиженной миной устроился поближе ко мне, вероятно, внушала меньше опасений. Вообще же весь день он старался держаться подальше, даже ехать предпочел с Павлом, мотивируя это моей усталостью.

Кстати, в отличие от рыжего, ни Прибой, ни волки, сторониться меня не стали. Скорее даже наоборот. Поступь Прибоя стала, кажется, ещё мягче, а волки следовали поблизости неотступно. Стоило спешиться, чей-нибудь тёплый бок тут же оказывался рядом, согревая и успокаивая. Появилось чувство безопасности, которого до сих пор не испытывала. От стаи до происшествия исходило недовольство, похоже, их принудили бросить более важные дела и сопровождать меня. А теперь недовольство растаяло и стая идёт если не с удовольствием, то по собственной воле. Бред, конечно, но приятно так думать.

Машинально поглаживая прижавшегося ко мне волка, наблюдала, как Павел ещё несколько раз пробовал из котелка, потом достал деревянные миски и разложил в них варево.

Мирлис, как всегда, не дожидаясь пока еда остынет, начал, обжигаясь, есть. Я присмотрелась к приятелю. До сих пор не обращала внимания, а он похудел.

Чёрный нос сунулся в предназначенную мне миску, тут же раздалось фырканье. Засмеявшись, легонько шлёпнула по волчьему лбу.

– Нос не сожги, любопытный.

Янтарные глаза весело блеснули на меня, и хвост ощутимо шлёпнул несколько раз по ноге.

Ещё вчера, от приветливо оскалившихся в улыбчивой пасти клыков, меня продирал по коже мороз. Сейчас только засмеялась и принялась за еду, предварительно понюхав получившийся деликатес. Ничего, есть можно, а если ещё и нос заткнуть, чтобы не чувствовать непривычный запах трав, то и вовсе не плохо.

Пока ела, Павел закончил ужин и уже пристроил над костром котелок, собираясь заварить чай. Я тоскливо вздохнула - кофе хочется, как наркоману дозу. Увы, хоть и знаю о наличии ароматных зёрен в мешке оборотня, он велел забыть о них до поры. Запах кофе слишком чужероден в этих местах. Сейчас, доедая свою порцию, уныло смотрела, как в котелок летят сухие травы, заменившие любимый напиток.

Помешивая в котелке, Павел погладил сунувшегося к нему молодого волчонка. С нами было их трое. Достаточно крупные, чтобы казаться взрослыми, они, тем не менее, вели себя щенки щенками и были, что называется, в каждой дырке затычки. Несколько раз за время путешествия старая волчица пыталась призвать молодёжь к порядку, но хватало их на несколько минут. Волчонок снова сунулся к Павлу и едва не влетел в костёр. От грустной участи его уберёг оборотень, ухватив за шкирку и переставив одной рукой подальше от огня.

Мне стало весело. Из парня в будущем выйдет неплохая нянька, о чём не замедлила сообщить.

– Уже вышла, - спокойно ответил он, подкидывая сучья в огонь.

– Ты что имеешь в виду?
– опешила я.

– Что сказал, то и имею, - Павел посмотрел на меня и рассмеялся.
– Я опытная нянька. Слава творцу, своих двое, да ещё и у родичей дети… Ты чего?

Парень остановился с веткой в руках, глядя на моё вытянувшееся лицо. Ещё бы, у меня даже челюсть отвисла.

– У тебя дети?!