Там, где бьется артерия (сборник)
Шрифт:
Менее чем через час к Бесову камню примчались сразу две машины – из райотдела с опергруппой и транспорт из морга. Завал в устье норы был разобран, и опера обнаружили в ее глубине полуистлевшие останки, как сразу же установил спешно прибывший туда судмедэксперт, молодой женщины, погибшей, примерно, два года назад. Причиной ее смерти стала тяжелая травма черепа. Вероятнее всего, кто-то нанес ей удар чем-то наподобие бейсбольной биты, проломив висок.
– Я почти уверен, что это та самая Тамара-Наири, объявленная местными жителями ведьмой, – пояснил Лев, взглянув на Раису Григорьевну, которая слушала его повествование, стоя в дверях кухни.
Хозяйка дома торопливо перекрестилась и со скорбным взглядом покачала головой, как бы желая сказать: «Что ж творится-то на белом свете, люди добрые?! А?..»
– Интересно, а кто же и за что мог ее убить? – Крячко, тоже покончивший с обедом, побарабанил пальцами по столу, вопросительно глядя на Гурова.
– Надо полагать, тот, кто был заинтересован в том, чтобы Тамара-Наири стала главной виновницей всех здешних бед. Не исключено, уже тогда было просчитано, что и в каком порядке здесь произойдет. Я поручил местным коллегам хорошенько допросить бывшего работодателя Тамары. Что-то мне подсказывает – в этой истории он не из последних фигур.
Как далее поведал Лев, не дожидаясь конца работы опергруппы, которая взялась обшаривать всю балку (а вдруг обнаружатся еще какие-нибудь тайные погребения?), они с Пал Палычем отправились в сторону хутора Мельничного. Добирались до него по заросшим травой полевым дорогам более получаса. Хутор, угадываемый издалека по остаткам садов и «свечкам» пирамидальных тополей, вблизи являл собой груды строительного мусора в тех местах, где раньше были дома, кем-то разобранные и вывезенные. Невредимым остался лишь один ветхий домишко под позеленевшей шиферной крышей в самом конце Мельничного. Прорулив по улице – и заросшей, и захламленной, – Пал Палыч остановился прямо напротив дощатой кособокой хибары и нажал на кнопку сигнала.
Сразу же после этого Гуров заметил, как за мутным оконным стеклом колыхнулись занавески из какого-то ветхого цветастого тряпья. Вскоре на крыльцо, прячась друг за дружку, вышли пожилые мужчина и женщина, судя по всему, общеизвестные граждане без определенного места жительства. Набравшись смелости, мужчина бочком подошел к ним поближе и, робко поздоровавшись, сообщил, что они с женой поселились на этом хуторе с мая и хотели бы жить здесь и в дальнейшем, если, конечно, «господа-товарищи начальники будут не против».
Уведомив бомжей, что «господа-товарищи» против них иметь ничего не будут, если те не собираются нарушать статьи УК и иных, не менее уважаемых кодексов, Лев попросил их рассказать о том, кто сюда приезжает и что они здесь видят. Повздыхав, мужчина опасливо оглянулся на свою «половину», которая внимательно наблюдала за происходящим, и, приглушив голос, сообщил, что месяца два назад на Мельничный приезжали какие-то люди на дорогих джипах. Заподозрив в них визитеров не самых добрых, обитатели домика поспешили спрятаться в подполе, откуда по заранее заготовленному потайному лазу выбрались на огород.
– А у вас тут и огород есть? – удивился Пал Палыч.
– А как же! – Бомж горделиво указал на высоченные, двухметровые заросли бурьяна, сплошной стеной высящиеся за домиком. – Мы в этих «джунглях» соток десять расчистили, посадили там картошку, лук, морковку, огурцы, помидоры… А по краям заросли оставили, чтобы про огород никто не догадался.
По его словам, тем вечером они с женой сразу почувствовали, что за прибывшими на хутор кроется что-то темное и страшное. Приехавших было человек шесть молодых мужчин крепкого сложения, в охотничьем камуфляже. У некоторых на плече болтались помповые ружья. Кроме того, нежданные гости хутора были явно навеселе. Они громко обсуждали что-то связанное с Брутами, спорили по поводу какого-то мочилова. Запомнилась фраза одного из визитеров: «Жмуриков уже до хера, а хутор… (эту часть фразы расслышать не удалось). Может, подпалить его, да и дело с концом?..» Но другие завозражали – дескать, еще не все возможности исчерпаны. Наверняка стоит еще пару человек оприходовать.
Обратили прибывшие свое внимание и на одинокий домик. Бесцеремонно войдя внутрь и тщательно его обыскав, они собирались его поджечь, но один из этой компании счел подобное намерение неразумным – мол, стоит ли привлекать к себе излишнее внимание? Бомжам от этого урон невеликий, а вот мусорам они настучать могут запросто. «Если что, для жмуриков другое место подберем», – заключил он, и прочие с ним согласились. Сразу же после этого компания куда-то уехала.
Закончив свое повествование, бомж, потоптавшись, собрался уходить, но Пал Палыч, озабоченно наморщив лоб, остановил его:
– Слушайте, что вы тут бедуете, лиха себе ждете? Это ладно, тот раз пронесло. А ведь может и не пронести. Вы вообще кто и откуда?
Тягостно вздыхая, обитатель Мельничного рассказал, что они с женой в не очень далеком прошлом были вполне благополучными людьми. Глава семьи до пенсии работал электриком на заводе, его жена – ветеринарным фельдшером в городской ветстанции. Жили они почти в центре Среднедонска в хорошей двухкомнатной квартире. Детей своих у них не было, поэтому с ними жила племянница, которую они любили как родную дочь. И кто бы мог подумать, что именно она оставит их на улице? Тайком украв документы на жилплощадь, через своего женишка-риелтора она оформила продажу квартиры и с ним же скрылась в неизвестном направлении. Вернувшись из санатория, супруги обнаружили, что в их квартире уже живут чужие люди. Хождение по инстанциям ничем не помогло. Знакомые от претерпевших жизненную катастрофу сразу же отвернулись. В конце концов супруги закономерно оказались на вокзале, где у них в первую же ночь украли все: вещи, деньги и документы. С этого момента они стали никем. После года скитаний и мытарств по вокзалам и подвалам супруги поняли – из города надо уходить, иначе они станут полным подобием своих собратьев по несчастью, окончательно опустившихся и даже уже не желающих возвращаться к нормальной жизни…
– В общем, так… – Выслушав это повествование, Пал Палыч потер подбородок, заросший длинной щетиной. – Если хотите, могу помочь осесть в Брутах. Там есть домишко наподобие этого, но – получше. Электрик нам бы пригодился. Да и ветфельдшер тоже был бы нужен – животины и птицы полно, а ветеринара уже лет пять нет. А тут, я думаю, житье для вас опасное. Ладно, тогда обошлось. А вдруг в следующий раз не обойдется?
Подумав, чета изъявила свое согласие, но попросила месяц сроку, чтобы дать дозреть урожаю – уж очень жалко бросать то, во что был вложен нелегкий труд.
После Мельничного Гуров и Яшков ненадолго заехали на заброшенный погост. На самом кладбище Льву ничего нового заметить не удалось. А вот перед его воротами, примерно там же, где он пару дней назад брал грунт, пропитанный машинным маслом, появились новые следы, накатанные колесами легковых автомобилей. Как смог догадаться Гуров, всего там побывало две машины. Их водители и пассажиры из кабин почему-то выходить не стали. Впечатление было такое, что, прибыв к погосту, визитеры что-то вкратце обговорили и тут же отбыли восвояси. Видимо, их очень обеспокоило слишком уж частое появление посторонних на этой территории.