Там, где горит свет
Шрифт:
Правда, неожиданно обнаружилась новая проблема. Голубое платье, которое она не надевала всего месяц, извлеченное утром из шкафа оказалось мало. Весной Софи исполнилось тринадцать, но в последний год она почти не менялась и, что особенно радовало, могла носить ту же одежду и обувь. Даже думала иногда, что такой и останется - бывают же совсем маленькие люди? А тут так некстати выяснилось, что она все-таки растет! Пришлось спешно расшивать платье в груди и дотачивать подол из обрезков маминой юбки, но Софи понимала, что это ненадолго и трат
Неудивительно, что в таких обстоятельствах настроение у нее было хуже некуда. Вернее, это она думала, что некуда, но оказалось, есть куда. Ох, как есть...
– Софи!
Девочка возилась в саду, срезала розы и бережно укладывала в устланную влажным холстом корзину. Подошедшего к калитке мужчину сразу не заметила, и тот долго смотрел за ее работой, прежде чем решился позвать.
Обернувшись, она недоверчиво моргнула, словно ожидала, что высокий худощавый шатен в сером, видавшем виды костюме и примятом котелке растает в воздухе, а когда этого не произошло, отложила большие садовые ножницы и медленно подошла к ограде.
– Здравствуй, малышка, - заискивающе улыбнулся нежданный гость.
– Ты так выросла.
Девочка поморщилась, вспомнив о платье, но мужчина принял это на свой счет.
– Я понимаю, - вздохнул он.
– Понимаю... А где мама?
– На кладбище. Скоро год уже.
Мужчина судорожно сглотнул, растерянно захлопал голубыми, как и у девочки, глазами.
– Как?
– Да вот так, - она развела руками.
– Впустишь?
– спросил после долгого молчания гость.
Она замотала головой.
– Но как же? Как ты? Вы? С кем вы живете?
– Я с Люком, - ответила Софи.
– А Люк - со мной. Нас хотели забрать в приют, но сударыня Жанна сказала, что ты уехал на заработки и скоро вернешься.
– Она приглядывает за вами?
Девочка кивнула. Какая разница, что престарелая соседка никак не может за ними приглядывать, потому что давно ослепла? Разговор ведь не об этом.
– Впусти, пожалуйста, - попросил мужчина.
– Хотя бы поговорим нормально. Я... Я не знал. И времени мало. Я в городе проездом... Хотел повидать вас, подарки привез...
Софи приняла через забор бумажный сверток и коробку с дешевыми конфетами, но открывать не торопилась.
– Если не думаешь оставаться, то и не заходи, - сказала она, совсем как мама в последний раз, когда он приходил.
– Я не могу... Я же не знал... Проездом... Поезд уже через час...
Он мямлил еще какие-то оправдания, а потом вдруг четко произнес то, самое главное, из-за чего на самом деле не останется:
– Скоро у тебя будет еще один братик или сестричка.
Софи не знала, что на это сказать, а потому промолчала.
Он тоже молчал. Долго. Затем, видимо, вспомнил, что времени остается все меньше, и спросил о Люке.
Малыш спал, но сестра разбудила его и вынесла во двор.
– Этот господин принес тебе конфет, - объяснила она мальчику, поднеся его к калитке.
– Что нужно сказать?
– Спасибо, - пролепетал кроха.
– Зачем ты так, Софи?
– выговорил мужчина горько.
– Все равно он тебя не запомнит, - ответила она, опуская братишку на дорожку.
– Не успеет.
Ему нечего было на это возразить. И говорить было уже не о чем. И некогда: поезд вот-вот подадут, а нужно еще добраться до вокзала...
– У меня есть немного денег. Я взял бы больше, если бы знал...
– Он достал из кошелька две смятые банкноты, присовокупил к ним две серебряные монеты и три медяка и протянул девочке. Потом вынул из кармана часы на длинной цепочке.
– Это для Люка...
– Смотри, Люк, - воскликнула девочка с наигранной веселостью, - добрый сударь подарил тебе еще и часики!
Мужчина не выдержал этого, развернулся, не прощаясь, и быстрым шагом пошел прочь от их дома.
А у Софи теперь были деньги на новое платье, но ее это отчего-то совсем не радовало.
К Иветте Валет ходил с весны. Только к ней. И не потому, что денег не брала. Воротило от шумных борделей и вшивых размалеванных девок. А у Иви - своя квартирка, чистая и ухоженная, и сама она не потасканная еще, не пропитая в хлам, не прокуренная, как те шалавы, что по-за углами с кем ни попадя трутся: миленькая, мягонькая, уютная какая-то что ли. Ну и денег не брала. Говорила, и с клиентов хватает, а Валет ей - для души. Правда, тот, хоть убей, не понимал, каким боком тут душа. Да и, деньги деньгами, а с пустыми руками ни разу не появлялся. То конфет принесет, то колечко какое или цепочку - не из краденного, хоть и за краденное купленное. То платок, бывало, то чулки, вот как теперь.
– И куда мне такие?
– Иви наморщила носик, на котором под слоем белил прятались золотистые веснушки.
– Серые, как у...
– Порядочной девушки, - подсказал с порога завалившийся на кровать Валет. День выдался суматошный, устал, что тот фабричный.
– О, так вот тебе какие нравятся!
– Неподдельная обида искривила подведенные алой помадой губки.
– И такие тоже, - не спорил вор.
– Одевайся, гулять пойдем.
– На кой?
– Не на кой, а на набережную.
– Как порядочные?
– угадала Иветта и надулась еще больше.
– Вроде того.
– Надо очень!
– Девица плюхнулась на пуф у туалетного столика, взяла щетку и принялась остервенело взбивать густые рыжие кудряшки.
– Хочешь, сам иди. А я найду, чем заняться. И с кем...
Брезгливо брошенный на пол серый чулок вдруг оказался обернутым вокруг ее шеи, и Иви вздрогнула, почувствовав, как медленно затягивается петля.
– В-валет... Ты чего?
– испуганно прошептала она, как завороженная глядя в отразившиеся в зеркале глаза стоящего за спиной парня. Шелковая удавка становилась все туже...