Там, где обрывается жизнь: повести
Шрифт:
— А чего бояться, если ты трезвый. Но если сковырнешься, то крышка. С одной стороны глубина метров двадцать, с другой — обрыв метров десять.
На мосту появился «Мерседес», шедший на большой скорости. Раздался резкий хлопок. Машина вильнула, сбила металлическую ограду и нырнула носом в воду.
— Накаркали! — воскликнул парень. Девушка прижала руки к губам.
Всплеск воды, и машина исчезла, оставив за собой огромные круги на черной глади озера.
Огромная комната деревенского дома. Женщина, висящая на шнуре электропроводки. Она еще не задохнулась, слабо дергалась в петле. Девочка лет двенадцати с ужасом наблюдает за висельницей. Опрокинутый стул, разлитое вино, обезумевший ребенок. Душераздирающий детский вопль…
Вика вскрикнула и открыла глаза. Светло. Все тело в поту, в глазах слезы. Рядом спал Олег. Зазвонил телефон, Вика сняла трубку.
— Да? Что? Сейчас приеду.
ГЛАВА III
Десять лет назад
За высоким забором с колючей проволокой простиралась степь, пересушенная суховеем. Бескрайние просторы. У железных ворот колонии строгого режима — асфальтированная площадка размером с хоккейное поле и одинокая деревянная скамейка. Автобус приходил сюда из города два раза в день: утром и вечером, не соблюдая расписания. Освобожденные никогда не ждали его. Три часа ходу через степь, и ты в городе. Прогулка не из легких, но воздух свободы бодрил, усталости никто не чувствовал.
Солнце пекло нещадно. Скрипучая чугунная калитка открылась, и на волю вышел очередной узник в сером пиджаке, который когда-то был ему впору, а теперь висел мешком, в тяжелых армейских ботинках и кепочке. Он тоже не стал ждать автобуса, а направился к извилистой пыльной дороге. Стоящая в стороне машина иностранного производства не привлекла его внимания.
Он шел уверенной походкой с небольшим чемоданчиком в руках.
Машина тронулась с места, подняв столб пыли. Обогнав бывшего зека, остановилась. Дверца водителя открылась, и на свет появилась она. Что-то наподобие цветка в пустыне. Молодая, красивая, будто сошла с обложки журнала. Портреты таких красоток вешают на стене возле нар.
— Ты Ухов? Валериан Васильевич?
Он подошел. Лицо его напоминало деревяшку, из которой кто-то пытался тупым ножом вырезать портрет, но, поняв, что ничего не получится, бросил бесполезное занятие. Догадаться, что он всего тридцать пять лет топчет землю, было довольно трудно.
— Зови меня Вэл. Так короче.
— А для тебя я Виктория Львовна. Садись в машину. Поговорим по дороге.
В автомобиле работал кондиционер, тихо играла музыка. Женщина села за руль, и они поехали.
— Сколько отсидел?
— Десять лет от звонка до звонка.
— Военный преступник. Бывший капитан спецназа. Снайпер, прошедший через горячие точки. Вот только генералу Кайранскому не угодил.
— Сволочь, каких свет не видывал.
— За это он на тебя и повесил всю вину за резню в казарме.
— Хорошо я ему тогда в челюсть дал… Ублюдок!
— Получил удовлетворение в обмен на трибунал. И что теперь? Жена ушла. Дома нет, профессии тоже нет. Судимость и два ранения — весь твой багаж?
— Еще пара кальсон в чемодане. А какое тебе дело до всего этого?
— Работу тебе подыскала.
— Ты? Мне?
— Я — тебе. Мне нужен личный шофер и помощник в делах. Грязных делах. Получишь угол, приличную зарплату и много забот. Или у тебя есть лучшее предложение?
— Откуда ты взялась такая?
— Я работаю на Кайранского.
— Тогда я тебе не помощник.
— Именно ты мне и нужен. У меня свои счеты с бывшим генералом.
— Хочешь одолеть монстра? Начиталась русских народных сказок? Не треснешь?
— С твоей помощью справлюсь, Иван-царевич. И хватит пялиться на мои коленки, они не про тебя.
— Давно зубы точишь?
— С детства.
— Тогда я с тобой.
Через полчаса машина остановилась на окраине города перед трехэтажным домом.
— Третий этаж, квартира девять. Там тебя ждет одна молодуха. Стряхнет с тебя вшей, помоет, накормит и ноги раздвинет. Она не шлюха, вдова. Через три дня я за тобой заеду с билетами на поезд.
— Ей надо платить?
— Все вопросы решены. Расслабляйся. Тебя ждет новая жизнь, не похожая на сахар. Выкатывайся.
Машину из озера вытащили с помощью автокрана. Теперь она стояла у обочины. Свиридов и Вербицкий стояли и тихо переговаривались в сторонке. К ним подошел капитан милиции и отдал документы погибших.
— У мужика только права и документы на машину. «Мерседес» принадлежит Аркадию Кайранскому. У женщины в сумочке два паспорта и корешки авиабилетов на Анну Кайранскую, жену Аркадия, и его дочь Машу. Есть свидетели, Евгений Константинович.
— Свидетели?
— Так точно. Молодая парочка. Они на правом берегу сидели и видели, что происходило на мосту.
— Давай их сюда.
— Эпидемия смертей свалилась на голову рода Кайранских, — пробурчал Свиридов.
— Найти бы разносчика заразы, — задумчиво произнес Вербицкий. — Адвоката нашли?
— Куда он денется, найдем. Дома не ночует. И девчонка пропала, подружка Тумановой.
— Юля. Она же любовница Аркадия. Не много ли совпадений?
— Доказательств, Илюша, у нас никаких нет. Кровь на рукаве блузки Тумановой принадлежит Виолетте Луцкой. Алиби у девушки нет, но этого мало. На рукоятке ножа нет отпечатков. Никто из свидетелей ее не видел в салоне Луцкой в тот вечер.