Там, где обрывается жизнь: повести
Шрифт:
Свиридов и Вербицкий оставили инженера и подошли к группе клерков.
— Примите наши соболезнования, господа, — начал Свиридов. — Все вы, как я понимаю, входите в совет директоров?
— Выживших, — ответил один из них. — По случайности. Задержались в зале заседаний.
— Кому мешал Прокофьев?
— Компания «Металлэкспорт» предлагала объединиться на выгодных условиях. Переговоры ведутся два года. Старик отказался продавать им контрольный пакет акций. Аркадий, занявший пост отца, также отказался от слияния компаний. Прокофьев считал объединение нецелесообразным, а к его мнению прислушивались и старик, и Аркадий. Его голос был решающим. Вам все понятно?
— О какой сумме идет речь? — спросил Вербицкий.
— О миллиардах. За переговорами следили международные наблюдатели. Семьдесят процентов продукции уходит за границу. Большая часть в Китай. Перспективный рынок, им, сколько ни давай — все мало.
Вербицкий и Свиридов отошли в сторону.
— Завещание старика — капля в море по сравнению с перспективами компании. Может, мы не с того конца лучину жжем, Илья.
— Завещание не мелочь, а мощный снаряд, Женечка. Он может отвлечь на себя внимание. Конкурентами должны заняться другие следователи, нам же следует закончить начатое.
Олег и Вика вышли из дома. Вэл открыл хозяйке дверцу лимузина.
— Не скучай без меня. Я вернусь поздно. Сегодня много дел, — обернувшись к Олегу, сказала Виктория.
— Мне, лодырю, этого не понять. Не легкое это дело — заводить роман с бизнес-леди.
— Потерпи немного. Я ведь тоже не железная. Следующую неделю мы проведем на берегу моря. Бархатный сезон в разгаре.
— И ты оставишь все дела?
— У меня их больше нет. Я привела бумаги умершего в порядок и мне теперь нечего делать в этом доме. Семья Кайранского меня больше не интересует.
— Я рад, что ты покидаешь это болото.
— Я тоже. Остается очистить свое тело от присосавшихся пиявок. Где бар, ты знаешь.
— И где холодильник тоже. Приготовлю тебе ужин. Что-нибудь экзотическое.
— Чертовски соблазнительно. Красавец, потрясающий любовник, да еще и повар. Может, я всю жизнь ждала такого? Начинаю верить в судьбу.
Она поцеловала Олега и села в машину.
— Поехали, Вэл, у нас сегодня трудный день.
Когда усадьба скрылась из виду, Вэл остановился. У обочины стоял обычный «жигуленок». Вэл пересел в него и уехал, а Вика села за руль лимузина.
В восемь часов утра Юрий вышел из дома. Кто-то взял его под руку и повел. Казалось, он попал в тиски, вырваться из которых надежды не было. Молодой парень лет тридцати пяти, выше его на голову, плечистый, с решительным выражением лица тащил его силой.
— Я могу сам идти! — попробовал сопротивляться Юрий.
— Вы мямля, Юрий Дмитриевич, и ни на что не способны. Они уже в доме. Вы разминулись на секунду или две.
Парень перевел его через дорогу и впихнул в машину.
— О ком вы говорите? Кто в доме?
— Люди, которые должны вас похитить. Они пришли раньше, чем мы предполагали. Аркадий не доверился Виктории Львовне и решил забрать вас силой. Как вы не хотите понять, от вас зависит его жизнь! Ему нужно ваше сердце.
— Я уже понял, что человеческая жизнь для него ничего не стоит.
— Поздно поняли. Мутным взглядом трудно оценивать происходящее и делать трезвые выводы. Смотрите. — Парень указал на окна шестого этажа. — Это ваша квартира?
— Да, моя.
Окно распахнулось, и из него вылетел человек, словно выпрыгнул с разбега. На ветру развивались светлые длинные волосы и ночная сорочка.
— Галя! — крикнул Кайранский.
Тело шмякнулось об асфальт. Кайранский выскочил из машины и бросился к жене. Сильная рука остановила его, сбив с ног. Его подняли, как щенка, оттащили назад и бросили в машину. Автомобиль сорвался с места.
Юрий рыдал. Он ничего уже не понимал. Его привезли на вокзал и посадили в поезд. Рудольф не отходил от него ни на шаг.
Виктория затормозила у дверей больницы, прошла в холл и обратилась в справочную:
— Аркадий Кайранский выписывается?
— Да. Сейчас он получает выписку и скоро спустится вниз.
Ждать пришлось недолго. Вскоре появился Аркадий.
— Два приступа за три дня, дело мое дрянь.
— Ты вылетаешь в Барселону восьмичасовым рейсом. Я получила сообщение от доктора Сапатероса. Твоя очередь следующая.
Они вышли на улицу и сели в лимузин Вики.
— Я даже не мог присутствовать на похоронах.
— Жене и дочери ты уже ничем помочь не мог, о себе думать надо. Ты один стал владельцем целой империи.
— А что мой донор?
— Он прибудет в Испанию чуть позже. На сутки. У меня все готово.
— Остается уложить его на операционный стол.
— Это мои проблемы. Ты убедился, что я человек дела, а не болтливая баба. Мы едем в офис, я от твоего имени собрала совет директоров на девять тридцать утра.
— Что ж, мне отступать некуда.
В квартире шел обыск. Эксперты возились с окном, Вербицкий и Свиридов стояли на балконе.
— А где ее муж? — спросил Илья.
— Ищут. Может, за бутылкой ушел.
— Бар забит выпивкой. Ни черта не могу понять! Эти-то с какого боку попали под гусеницы?
— Юрию полагается тридцать процентов, а Галине десять от общего состояния. Не берусь переводить проценты в деньги, от нулей с ума сойдешь.
— Нет, Женя, перебор. Последнему достанется все. Он и есть убийца. Тут к гадалке ходить не надо.